– К сожалению, мы не сможем ими воспользоваться, – сказал он, обращаясь к Электре, – слишком рискованно. Придётся и дальше идти пешком. Но ведь нам делать такое не впервой. Что скажешь, моя милая?
– Я тебе уже сказала, сколько могу пройти, – улыбнулась девушка.
Было уже совсем темно, когда путешественники спустились в долину Иордана. Взошла полная луна, осветив дорогу тусклым серебристым светом. Далеко на юге виднелись обрывистые холмы Иудейской пустыни, а восточнее – невысокие пустынные горы Аравии. Между ними, поблескивая в лунном свете, медленно текли тяжелые, насыщенные солями мёртвые воды Асфальтового озера[19].
– Посмотри, как красиво, – Ариант махнул рукой в сторону озера.
– Слишком дикая красота. Мне страшно. – Женщина прижалась к своему другу. – Нигде нет ни одной живой души. Мне кажется, что мы уже спустились в подземное царство Аида.
– Не думаю, что в царстве мёртвых так просторно. А отсутствие людей нам на руку. Единственного кого следует бояться – двуногих хищников. Я считаю, через час-полтора мы будем у цели.
Вскоре вдоль тропы растянулись поля, засеянные ячменем и пшеницей, появились плантации фиговых пальм. Лёгкий, едва заметный ветерок принёс ночную прохладу. Дорога, по которой шли путники, стала шире, от неё, в разные стороны, словно змейки, разбегались узкие тропки, извивающиеся между полями.
– Мы приближаемся к жилым местам. Посмотри, впереди видны какие-то строения. – Мужчина указал рукой в сторону белеющего в лунном свете небольшого одноэтажного сооружения. – Судя по всему – это цель нашего путешествия: дом Иоакима. Помнишь, Моноах говорил, что он стоит в стороне от селения.
Находящийся на небольшом возвышении дом, с трёх сторон был окружён деревьями, и обнесён невысокой оградой из светлого жженого кирпича. С дороги, по которой шли путники, хорошо просматривался его фасад и входные ворота.
Подойдя ближе, Ариант насторожился. Что-то новое, необычное, только что возникшее, заставило его остановиться и прислушаться. Но что? Что именно? Наконец он понял: запах. Едва уловимый запах гари. И не только гари. К этому тревожному, но понятному всем запаху примешивался ещё один – сладковато – приторный вызывающий тошноту, наполняющий всё тело слабостью и тоской. Он был так хорошо ему знаком и так ненавистен – запах разлагающейся плоти, запах смерти.