– В таком случае, – перебил его лекарь, – вам придется приказать ему сделать то, о чем я сказал. Если он офицер, это еще не значит, что он имеет право ставить под угрозу мою работу, причем весьма тяжелую. Осмелюсь сказать, что вы должны выдать ему строгие указания касательно того, как ему следует себя вести до тех пор, пока он не выздоровеет.
– Я об этом позабочусь.
Катон представил, что ему ответит Макрон, однако приказ есть приказ, и ему придется его выполнить.
– В таком случае я позабочусь о кровати для него в палате. – Паузин снова повернулся к сундучку с инструментами и достал оттуда иглу и длинный кусок перекрученной кишки. Вставив ее в иголку, он добавил к приготовленным материалам три закрытые булавки. – Входная рана слишком маленькая, чтобы ее зашивать, – пояснил он. – Булавки нужны, чтобы закрыть разрез выходной раны. Они хороши тем, что их можно вынимать и снова ставить, когда требуется осмотреть рану. Разумеется, это очень больно, но другого пути нет… Ладно, убирай губки.
Санитар перестал давить на раны и бросил губки в ведро, а Паузин осторожно вынул корпию и радостно заулыбался.
– Вот, смотрите! Все чистое и выглядит прекрасно, нигде нет видимых сгустков. Они появятся, так всегда бывает, но выйдут, когда мы в течение следующих дней будем откачивать гной. По правде, картинка будет не из приятных. Появится воспаление, но это обычное дело, и в небольших количествах даже полезное. Однако, если оно будет слишком сильным, мы узнаем, что началось заражение. Если такое случится… – Он присвистнул. – Думаю, вам следует сделать подношение Асклепию от имени своего друга.
– Я лично об этом позабочусь.
– Хорошо. Тогда давайте закончим нашу работу. – Паузин соединил разорванную плоть вокруг раны и вонзил иголку в кожу Макрона. – Нужно, чтобы игла вошла глубоко, иначе шов может разойтись. Я использую крученую нить из кишок овцы. Она достаточно прочная и должна выдержать.
Паузин сделал четыре стежка, оторвал нить и завязал узел. Потом занялся разрезом, соединил края булавками и наложил последний стежок.
– Вот так, – сказал он, удовлетворенно кивнув. – Санитар, накладывай повязку.
Катон смотрел, как тот бинтует бедро Макрона куском льняной ткани.
– И что теперь?
Паузин прошел в другой конец комнаты к стоявшему в углу столу с миской и кувшином и принялся смывать кровь с рук.