– А ты не раб, да?
– Да. Я просто использую таких, как ты, чтобы выжить. Учитывая то, что вы меня тоже время от времени используете, все достаточно справедливо.
– Мне вот интересно, когда ты, блядь, таким умным стал.
– Да я и особо тупым никогда не был.
– Я о другом. Ты вспомни себя лет десять назад.
– Ну, знаешь, как говорят в таких случаях… я был молод и нуждался в деньгах. Тогда выбора особо не было. Но все меняется – почти все.
– А у меня был выбор? Либо сосать, либо как-то встраиваться в движение.
– Ты прости, но, по-моему, тебя немного не в той позе встроили. И не только тебя, кстати. Матрица системы отлита таким образом, что находиться внутри нее можно исключительно в коленно-локтевой позе.
– Ты это к чему?
– А к тому, что если тебя ебут, то это далеко не всегда повод для гордости, друг мой. Особенно если ты мужчина, понимаешь? Это не делает тебя выше других – скорее, наоборот.
– А я и не говорю, что я выше.
– Блядь! Вспомни, что ты только что сказал официанту! А утром ты кого – собаку или все-таки человека – рыл?! А пиз-до-бо-лы!.. Ты и тебе подобные в своем поганом пафосе, надменности и пренебрежении к людям уже далеко за линией горизонта, очень далеко.
Тохин взгляд вдруг становится пронзительно трезвым, на скулах резко очерчиваются нервные бугры. В это время к нашему столику подходит другой официант, ставит на стол графин, рюмки, кладет сигареты и фирменную ресторанную зажигалку. Тоха молча наливает себе, залпом выпивает и буквально выдирает сигарету из туго набитой пачки.
– Все у тебя через жопу, Серега. А ты не боишься, что тебе когда-нибудь все это вспомнят?
– А ты не боишься, что тебя когда-нибудь вот тот самый официант привселюдно на фонаре повесит?
– Но за что?
– За пафос, друг мой. Если за что и нужно вешать, то только за пафос.
– Вы, пацаны, дохуя здесь наговорили, – один из спутников Тохи, тот, что с бабьим лицом, вдруг поднимается и начинает куда-то тянуться через весь стол, – посрались на ровном месте…
Наконец я вижу, куда именно он тянется – к своей миниатюрной сумке с густо размалеванным логотипами какого-то бренда ремешком через плечо, которая лежит на пустующем кресле в торце стола. Я называю такие сумки «пидорскими» – может, в силу каких-то пустых стереотипов, а может, потому, что действительно не встречал среди обладателей подобных аксессуаров приличных людей.