Хлопнула дверь балкона, я вздрогнула и обернулась.
— Можно? – церемонно осведомился Царев, держа в пальцах
сигарету.
— Да-да, я уже ухожу, — пробормотала я и сделала шаг к
выходу.
— А почему? – удивился он. — Постой со мной. Одному скучно.
И очень естественным жестом, будто так и надо, взял меня за руку
и подтянул поближе. Все мое тело словно пробило насквозь
электрическим разрядом, и я кивнула, ненавидя себя за слабость.
Царь задумчиво закурил и посмотрел вдаль.
— А что ты здесь вообще делаешь? – вдруг поинтересовался он.
— То есть? – не поняла я вопроса.
— Тебе же тут не нравится. Ты вообще не похожа на ту, кто ходит
на такие мероприятия.
Почему-то это прозвучало так, что мне стало обидно.
— А на кого я похожа? – ровным голосом спросила я.
— Ты похожа на хорошую девочку, на отличницу, которая никогда в
жизни не расстраивала родителей и не прогуливала уроки. Которая не
пьет, не курит, матом не ругается и с мальчиками не целуется, —
насмешливо перечислил Царев.
Я вспыхнула, на глаза навернулись слезы. Почему он говорит об
этом так, будто это мои недостатки?
— А что, это так плохо? — спросила я дрожащим от обиды голосом.
— Быть хорошей?
— Не плохо, — он пожал плечами, — просто скучно.
— Между прочим, я пила шампанское, — с вызовом сказала я, — на
посвящении.
— Оу, да ты бунтарка, — расхохотался Царев. — Еще скажи, что
куришь!
— Вы сегодня столько сигарет выкурили рядом со мной, —
огрызнулась я, — что можно считать, что я тоже курила.
— Ну допустим, — Кирилла явно забавлял наш разговор. — Пункт про
мат предлагаю пропустить, я сам не люблю, когда девушки ругаются, а
что у нас с поцелуями?
По моему мнению, разговор из просто странного переходил в
откровенно неприличный. И единственная причина, по которой я
продолжала тут оставаться, был сам Царев. Кроме того, что мне
просто нравилось находиться с ним рядом, сейчас он был почему-то
другим: не таким закрытым, не таким высокомерным и оттого казался
еще более привлекательным. Вопреки обыкновению, Кир не смотрел на
меня как на пустое место, разговаривал со мной и даже не называл
этим ужасным прозвищем «Мышонок».
— Гм, а что с поцелуями? – переспросила я старательно небрежным
тоном. — Все в порядке у меня с ними. Конечно, я целовалась.
— Предлагаешь поверить тебе на слово? – прищурился Кирилл, и в
его серых глазах заплясали лукавые искорки.