Я оказался в западне.
Наутро третьего дня пришёл Добер с тремя своими товарищами. Они
выволокли меня из ямы и снова заковали в наручники. Я до сих пор не
понимал, зачем они это делают – магии во мне не было ни на грош, я
был куда субтильнее любого из них, и оказать хоть какого-то
сопротивления этим здоровякам просто не мог.
Но, тем не менее, ребята действовали и вели себя так, будто я
был опаснейшим из преступников, способным в любой момент набросится
на них и порвать глотки зубами.
Впрочем, они не зря опасались – в приливах ярости и злости,
такая идея пару раз и правда приходила мне в голову…
Жаль, что это ничего бы не поменяло – кроме новых сломанных
костей в моём теле. Но после разговора с Радищевым я решил
притушить дерзость при общении с его подручными, и попытаться
сохранить оболочку целой.
Насколько это возможно, конечно…
Я подозревал, что меня переведут в другое место – где никакие
журналисты не докопаются до правды, не увидят, в каких условиях
меня содержат. Но самое главное – таким ходом Радищев мог отвадить
моих возможных сообщников и хозяина, который, как он подозревал,
всё же был. Если бы его мысли были правдивы – мои вымышленные
товарищи могли бы попытаться меня вызволить. И существовала
теоретическая возможность, что они узнают, что меня держат на
территории «Оборонэкспорт».
А вот если тайно увезти меня оттуда – вряд ли кто-то узнает об
этом.
Особенно, если транспортировать пленника не на автомобилях, а
вертолёте…
* * *
Летательный аппарат трясёт так, что у меня сводит желудок. Мы
несколько раз проваливаемся в воздушные ямы, а спустя пару часов
полёта я чувствую, как температура начинает падать.
- Куда летим? – перекрикивая шум двигателей спрашиваю у Добера,
но тот сидя в наушниках, меня не слышит.
Или просто делает вид…
Мы летим долго. В грузовом вертолёте военного образца не слишком
удобно. Я зажат между двумя конвоирами, сижу далеко от
иллюминаторов и не имею возможности даже определить направление, по
которому мы удаляемся от пригорода Петербурга.
Я даже умудряюсь заснуть. Удивительно, но никто и не думает мне
мешать, так что расталкивают жёсткими тычками в рёбра меня
непосредственно перед посадкой…
Вертолёт касается земли, нас слегка подбрасывает в креслах, и
вскоре мои конвоиры выбираются наружу и вытаскивают меня за
собой.