Судя по мастерству его подчинённых, Фёдор Ярославович легко мог
быть одним из моих палачей… Надо бы при случае узнать его имя.
Меня истязают долго и со вкусом, держа наготове двух целителей,
залечивающих раны. А всё потом, что я не желаю подчиняться мерзким
людишкам! Не желаю видеть самодовольные ухмылки черни, понявшей,
что они могут делать с боярином и магом всё, что им только
вздумается! Не желаю делать то, что они от меня требуют!
Но артачусь я потому, что хочу как можно скорее поговорить с
Радищевым. Мне нечего обсуждать с его шавками, а вот с самим
Фёдором побеседовать следует побыстрее...
Впрочем, складывается впечатление, что он дал меня своим слугам
поиграться. Чёртовы садисты… Я уж было начал думать, что при всех
интригах, тёрках между кланами, извращениях в сети и преступлениях
на улицах больших городов, на Земле правит балом цивилизованное
общество…
Как же я ошибся... Стоило только оступиться – попал в лапы
каких-то уродов, получающих удовольствие от избиений и нанесения
увечий. И ведь они обычные люди-низшие! Не демоны, которые в
Преисподней получали от таких действий эфир! Обычные люди, которым
чужие страдания, боль и страх не давали ничего!
Ну, кроме морального наслаждения, видимо…
Уроды, наркун их забери…
Мой главный мучитель – тот здоровяк с выбритым затылком и
мутными глазами, который начал ломать меня в первый день нашего
знакомства. Другие называют его Добер и, судя по взглядам, довольно
сильно опасаются. Очевидно, парень получил от Радищева карт-бланш
на такие действия. Он перестал уговаривать меня быть паинькой ещё в
первый день. И в его глазах я видел невероятное удовольствие, когда
он в очередной раз ломал и дробил мои кости…
Ну ничего, ничего. Этот ублюдок и представить не мог, какие я в
своей жизни выносил страдания! И не догадывался, что простые
физические увечья не могут сломить Джерлака Несокрушимого!
Меня пытают и истязают целую неделю. Спускают кожу, отрезают
мясо по кусочку, со вкусом выбивают зубы, выдёргивают ногти – но я
не собираюсь идти на поводу у смердов. Хотя просят они самую
малость – сделать несколько «чистеньких» фотографий, на которых я
работаю, сижу якобы в своей комнате, общаюсь с сотрудниками
предприятия, обедаю в столовой, выслушиваю инструктаж и далее по
кругу…
Они хотят создать видимость, что Радищев поместил меня в
приемлемые для раба условия. Но я слышу их разговоры. Слышу, как
они обсуждают, зачем я здесь. Куча фотографий и видео в разной
одежде – для прессы, если вдруг что-то пойдёт не так и Радищеву
придётся оправдываться. А как только нужное количество материала
будет отснято – меня отправят в другое место.