Оксана глянула на брата и тихо
заплакала. Я поднялся, снял со стула полотенце и протянул девушке.
Она замотала головой, но приняла.
— Ксюх, ну ты чего? Не реви,
ну Ксюш! Все будет хорошо, я обещаю! Я что-нибудь придумаю! — Федор
подскочил к сестре, обнял ее за плечи, прижал голову к своему и
принялся утешать, как маленькую.
— Ну да, я дурак, повелся на
глупость. Ну, все же хорошо! Вот и товарищ подтвердит. Тебя как
зовут?
— Ничего хорошего в этой
ситуации не вижу. А зовут меня Алексей.
— Ментам сдашь? — глядя на
меня поверх сестриной макушки, хмуро уточнил Федор.
— Не сдам. Система правосудия
полутонов не знает. Посадят тебя, Федя, за воровство или нет,
неизвестно. Думаю, ты прав и менты заявку не приняли. У мужика
вечером что взяли?
— Ничего, малой не
смог.
— Это хорошо. Часы-то уже
скинул?
Парень замялся, явно не желая
говорить при сестре.
— Чего уж там, говори, как
есть.
— Отдал я их… товарищу. Он
обещал помочь.
— Какому товарищу?— вскинулась
Оксана.
— Бороде… Сереге
Бородатову.
— Кому? — девушка удивилась
еще больше.
— Маминому массажисту, —
пояснил Федор. — Это его идея была. Сказал, поможет сдать кому
надо, деньги хорошие…
— Почему мне не
сказал?!
— А какая разница?
— Большая, Федя, это уже
статья совсем другая, и срок больше.
— Вот что, други, — черт,
любимое словечко шло вразрез с возрастом моего нового тела. —
Давайте не будем горячиться, я попробую выяснить, что за
чудо-доктор у нас тут промышляет волшебными таблетками, а потом уже
будем горячку пороть.
Договорить я не успел. Дверь
скрипнула, незваный гость склонил голову и переступил порог,
выпрямился, и мы встретились с ним глазами.
— А эта жертва аборта что тут
делает? — раздался недовольный голос.