Но вскочить не просто не получилось, а, к ее непомерному удивлению, тело, несмотря на взбудоражено посылаемые мозгом импульсы к самосохранению, никуда не сдвинулось ни на йоту.
Более того, локализация тела распространялась и на рот, надежно закупоренного липучкой, больно растягивающей губы.
Доменик, протестуя, замычала, бессильная что-либо понять и предпринять. Паника, обрушившись на растерявшееся сознание, накрыла с головой, разбросав барахтающиеся мысли и сжав булькающее сердце, грозя его раздавить.
"Что происходит? Кто это? Где Луди?".
Имя дочери тряхануло по затянутым до предела нервам, растормошив проверенный веками материнский инстинкт. Она, безразличная к боли, забилась в стягивающих веревках, унявшись только после приструнившего ее воспоминания – Лудовика не дома! Слава Богу, не дома!
– Доменик Фалльо. Вы единственная, кто мне может помочь.
Доменик застыла, напряженно вслушиваясь в резковатый баритон. Раздражающий луч фонаря упрямо целился в нее, блокируя видимость за ним.
– Это вынужденное насилие над вами. В целях вашей же безопасности, чтобы вы не наделали глупостей. Я развяжу вас только после того, как вы скажете мне "да". В случае отказа я вас убью.
Он произнес это с такой легкостью, будто всего-навсего приглашал ее поужинать с ним.
– Хотя… я уже даже начал сомневаться, а нужно ли мне ваше "да".
Доменик вдруг заподозрила, что она всего лишь сошла с ума и галлюционирует, снедаемая дремлющей в ней, а потому не опознанной вовремя манией преследования. А что, вполне возможно. Разве можно так загонять себя работой, как у нее это происходит уже в течение… даже и неизвестно какого времени. Вот и получила… результат.
А некто продолжал размышлять вслух:
– Может, достаточно вас сжечь и… все?
Он, что, советуется с ней?
– Неплохая мысль. Если не будет вас здесь, может, не будет и там?
Нет, это не она сумасшедшая. Факт, подтверждаемый ежесекундно не ее бредом, а по-домашнему расположившегося напротив безумца.
Доменик попыталась просунуть неповоротливый язык сквозь плотно сцепленные губы с целью высказать маньяку (вот только ей его и не хватало) свое отношение к происходящему, но тут же отказалась от этой бесперспективной попытки.
Как ни странно, но голова несколько прояснилась в свете данных, изложенных без сомнения душевнобольным визитером: "Как он сюда пробрался? А-а, окно. Он влез через окно. Если бы я позвонила Луди… И что он хочет? Он хочет меня всего-навсего убить. С чего бы? А, может, это один из больных, с кем я работала когда-то? А голос? Не помню его".