И мне беспокойное эхо
Кричало, что любит меня.
Над кручами правобережья,
Где блещет Покровки глава,
Заоблачно вьётся надежда,
Что в нас эта сила жива.
Но ты далеко, и – чужая,
Наш берег забыла давно.
Для эха беда небольшая:
Кому отвечать – всё равно.
Реке берега ненавистны,
А небу – земная узда,
Не ведает ветер отчизны,
А счастье – не помнит гнезда.
(1983)
Ты – земное творение неба!
Твои руки – симфонии Грига!
Если б был я монах, обо мне бы
Говорили, что я твой расстрига.
Жемчугов светоносные снизки
Не заменят живого сиянья.
Если б был я купец италийский,
Без тебя б я просил подаянья.
Но судьба не промолвит ни слова,
Как бы в небо я взмыл голубино,
Если б ты меня, грешного, злого,
Просто так – невзначай – полюбила!
(1985)
Май как вздох облегченья,
и праздником белой сирени
Пахнет кожа твоя,
но губами лишь к ней припаду,
На губах вдруг почувствую
горечь тревог и сомнений:
Прячут горечь цветы,
только сладость цветов на виду.
Май пройдёт,
и раскатный июнь пробежится по плёсу,
Облака дождевые,
как копны травы, вороша.
Я июнь попрошу,
чтоб отвёл от тебя свою косу —
Пусть нескошенным стеблем
твоя зеленеет душа!
Переполнит июль
светлым мёдом гудящие ульи
И горстями глазастые звёзды
рассыплет врасхлёст.
Я скажу, чтоб без мёда тебе
было сладко в июле,
По ночам над тобой
чтоб глаза не смыкались у звёзд.
Тишиной под шагами твоими
незримо улягусь,
И нависшую злую беду
удержу на весу…
Подарю тебе свежесть рассвета,
деля с тобой август,
Но прости меня:
от сентября я тебя не спасу.
Что ж, так было всегда:
осень вечно грустила о лете,
Но всесильным волшебником
время границу вело.
Пусть так было всегда,
но останься ещё на столетье —
Да хранит нашу нежность
его золотое крыло!
(1984)
Я на этом свете гость,
Мне беды не минуть.
Ты мне в сердце вбила гвоздь
И забыла вынуть.
Надо вызвать мастеров
С цепкими клещами —
Раз-два-три – и будь здоров!
Дело за плечами!
Ноет гвоздик, паразит,
Боли грудь достали.
И ничто не поразит
Этой прочной стали!
(22 марта 2014)
Что-то снова душе невзгодится,
Пахнут пеплом печали всходы.
Там, где небо с землёю сходится,
Растворяются все невзгоды.
К середине мы все прикаяны
И не выплеснем боль наружу.
Вот дойти бы до той окраины,
Растворить в горизонте душу!
Свои песни б дождями сделал я,
Что с нездешней тоской знакомы,
Замела бы позёмка белая
Чёрной памяти окоёмы.