– Ничего, – Буркнул второй – Это – всего лишь характеризует смотрящих сериалы. Им тоже хочется посмотреть на жизнь из противоположного окопа. И будут думать, что посмотрели. Но все равно никто из них, и смотрящих, и снимавших, не поймет, насколько живущие в этом противоположном окопе эмоционально изуродованы. Вот у создателей Хауса это почти получилось…
***
Ну а наутро (А. Н. Толстой «Хмурое утро») еще 8 часов. У бабки, засунутой терапевтами в палату интенсивной терапии (чуть не написал «эвтаназии») на выходные трусы пропали (очевидно, потому, что предъявляла слишком много жалоб).
– Стринги с кружавчиками? – Пришлось заботливо поинтересоваться, радуясь, что пропала не вставная челюсть с зубами из желтого металла (случалось, отписывался потом месяца 2). – Может фетишисты голову подняли?
Четыре учебных лапароскопии для хирургических врачей-курсантов. Зато время быстрее пройдет. 5 чашек кофе – уже в ушах булькает. Вторая пачка сигарет за сутки.
Третьим на наркоз шел молодой человек с варикоцеле. Расширением вен на яичке. Лапароскопически. Через 3 дырки. 19 лет, в общем-то, здоров. Но рутинное соблюдение мелочей позволяет иногда избежать профессиональных минут ужаса, оставляя только часы скуки. Поэтому, несмотря на то, что здоров, все равно опрашивать юношу положено так же, как и старух с букетом сопутствующей патологии:
– Хронические болезни есть, с которыми на учете состоишь?
– Да нет…
Но лучше уточнить.
– То есть кроме яйца у тебя ничего не болит?
– Яйцо тоже редко…
Вот так потихоньку все и шло (красиво, надо сказать шло, ибо, в связи с предстоящим увольнением, я выгребал все свои нычки, не оставляя врагу ни крошки хлеба, ни капли спиртного, жаль, что не было моста, который было бы нужно взорвать) к перебежке на следующее место приложения узкоспециализированных знаний и выполнения консалтинговых функций (просмотр технических заданий конкурентов с элементами промышленного шпионажа), а потом к поездке домой.
***
А что, может совсем уйти из медицины? Пенсия есть, а на жизнь всяко заработаю…
Просто так вспомнилось. Молодой парень лет двадцати с небольшим. Единственный сын у родителей. Поздний ребенок. Отличник и спортсмен. Терминальная опухоль средостения. Четвертая клиническая группа. На сленге – «кварта». Ко мне его засунули, только чтобы не нервировать сокамерников, лечению в реанимации такие больные не подлежат. Синдром верхней полой вены и выраженный болевой синдром на девяточку по визуально-аналоговой шкале (знающие поймут) – не самое удачное сочетание. И не самая комфортная смерть на достаточно длительное количество часов. При введении опиоидов – масса нежелательного, включая потерю респираторного драйва. Пациент старался громко не кричать (мысленно отмеченная галочка в графе «неплохо держится»). И все-таки, был назначен и введен морфин. Спустя короткое время он сказал: «Мне стало заметно легче…» (еще по одной мысленно отмеченной галочке в графах «неплохо держится» и «жаль»). Потом он улыбнулся и уснул. А потом, минут через сорок, перестал дышать. С реанимацией я не заморачивался.