Пушистый решил, что такое ответственное дело, как сбор хвороста, легко обойдется без него. Он вылез из-под рубахи вудса и одним прыжком сиганул на спину Руби. За время пути эта парочка успела подружиться. Кот открыл в себе страсть к полетам, и грифон с удовольствием катал Пушистого на себе. Правда, один раз во время приземления котяра чуть не свалился на землю. Смоки в последнюю секунду поймал маленького паршивца прямо за хвост. Драчун оттаскал своего друга за шкирку, и в следующий раз кот летал уже привязанный ремнем впереди седла, находясь под постоянным присмотром гринча.
Подъехав к месту ночевки, отряд встретил небольшой костерок, готовый в любую минуту при хорошем кормлении хворостом вырасти в настоящее пламя. Поужинав копченым мясом, вяленой рыбой и козьим сыром, – герцог Регош снабдил отряд провизией, которой хватило бы на добрую сотню человек, – друзья грелись у огня, думая о чем-то своем.
Над лагерем повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь треском поленьев да пением цикад. Первому играть в молчанку надоело Батьке. Он дал четкие указания относительно очередности дежурств и принялся травить анекдоты. Но когда понял, что товарищам не до веселья, махнул рукой, завернулся в одеяло и тут же захрапел. Остальные посидели немного и последовали примеру десятника.
Питер долгое время не мог уснуть. Он ворочался с боку на бок, проклиная обилие мыслей в своей голове, и задремал только под утро. Молодого лорда бесцеремонно растолкал Дуболом, с которым ему предстояло нести двухчасовую вахту.
Четвертый день вступил в свои права, и Питер вздохнул с облегчением от того, что ни с каким посланником не нужно иметь дел.
«А хотя какая разница, никто ведь не собирается подносить этому загадочному слуге чародея на блюдечке с голубой каемочкой магический амулет», – успокаивал себя Бернс.
Дежурство проходило спокойно. Солнце вот-вот должно было взойти, и Питер решил, что ничего страшного не случится, если он уделит оставшийся час уходу за оружием. Бернс подошел к своему жеребцу и, порывшись в седельной сумке, выудил оселок. Чтобы не будить парней, он отправился в глубь рощи и, присев на поваленное дерево, принялся затачивать меч.
– Я Посссланник, – раздалось над самым ухом Питера.
Бернс вскочил как ужаленный, выронив из рук меч и оселок. Существо, стоящее перед ним, совсем не походило на человека. Чудовище чем-то смахивало на ящерицу, по крайней мере головой и нижней частью туловища. Торс напоминал тело обезьяны, только абсолютно безволосое. Скрюченные передние конечности заканчивались острыми когтями. Спину существа венчали огромные перепончатые крылья, точь-в-точь как у летучей мыши.