Он ненавидел меня, но, тем не менее, регулярно приходил на корт точно в оговоренное время. Великая вещь Халява, на нее и уксус сладкий! Халявность – основной принцип жизни прибалтийских республик СССР того времени. Ненавидеть русских, но брать у них деньги и жить за их счет.
Я играя стал немного поддаваться, он это понял и стал ненавидеть меня еще сильнее. После того, как он узнал, чем занимаюсь, его злоба просто стала выплескиваться «бурным потоком».
Трясясь от ненависти и переходя временами на родную мову, он заявил, что военно-промышленный комплекс России грабит его несчастную, трудолюбивую Латвию. Не более, не менее!
Я сейчас даже думаю, что большая часть агрессии у моего латышского приятеля имела привнесенный, внешний характер. Автохонное население Прибалтики подвергалось в тот момент усиленной антисоветской и антирусской информационной атаке в местных СМИ. Из-за незнания «туземных» языков я, естественно, не мог это почувствовать в полной мере. Однако, вернувшись в Россию выписал латышскую русскоязычную газету «Советская Молодежь». Читая ее многое понял.
В целом же, эта страна, Латвия, да, и, наверное, вся Прибалтика оставляла тогда у меня, да и многих, впечатление жуткого сельскохозяйственного захолустья. Обратно едем в вагоне люксе, в купе СВ с кондиционером. Из-за него все сильно простыли, так что общее впечатление от поездки в Латвию осталось очень даже сопливое.
Сразу после возвращения из отпуска мне на работу позвонил вкрадчивый, интеллигентный голос. Представился – Игорь Петрович из Горкома КПСС. Я не сразу сообразил, чего, собственно, ему надо. Горкомовские анкеты заполнял в марте, а сейчас на дворе стоял август. Мой новый друг поинтересовался, не мог ли я подойти на Старую Площадь для собеседования. Подойти? Почему нет – могу, очень даже могу.
В означенное время встретились у часовни Героев Плевны, что около метро. Стоял чудесный предосенний день. Поэтому, решили не идти в помещение, а поговорить здесь же, на скамеечке, несмотря на своеобразную репутацию этого скверика.
На встречу ко мне явились трое, так сказать – три богатыря. Игорь Петрович – полноватый, лысоватый брюнет с тщательно ухоженными усами. Евгений Александрович – высокий субъект с бегающими глазками. Создавалось впечатление, что он недавно либо что-то украл, либо собирается сделать это. И, наконец, Олег Константинович, худой, подвижный, нервный тип, с изможденным лицом язвенника, с горящими, почти сумашедшими глазами. Он в этой компании в тот момент являлся главным. Все примерно моего возраста, может чуть постарше.