*
Играем в большой надувной мяч – катаем друг другу, вдвоём или втроём. Когда мяч подкатываемся к дочке, она впадает в ажиотаж и начинает бурно от него отмахиваться, иногда нечаянно по нему попадая. Впрочем этих случайных ударов вполне достаточно, чтобы поддерживать оживлённую игру.
*
Стягивает у себя с головы надетую в игре кепку, но тянет не вверх, а вниз. Тянет сосредоточенно, двумя руками и столь усердно, что сама себя валит, утыкаясь носом в диван.
*
Закашлялась, когда пила воду. А меня угораздило передразнить. Она страшно обрадовалась новому виду общения, и развернула в ответ передо мной целую гамму возможностей кашля: от заискивающего покашливания, приглашающего присоединиться к новой игре, до требовательного надрывного кашля (когда я отошёл).
*
Включил магнитофон с записью дочкиных «па» и «ма». Она сидела в этот момент со мной на кровати, услышав свой голос, взволновалась чрезвычайно. Бросилась ко мне на руки, показывая, что хочет к магнитофону. Когда запись кончилась, потребовала включить её снова и долго с удовольствием вела какую-то беседу с собственным голосом.
*
Расширяет лексикон. Говорит нечто похожее на «дай» и «на», только часто их путает – так же, как «папа» и «мама».
*
Становится общительнее с чужими. В трамваем уже сама заигрывает с дядями и тётями.
*
Первый раз услышал, как дочка, не научившись ещё толком говорить наяву, говорила во сне. Не просыпаясь, чётко сказала «папа» и «да-да».
*
Она уже учится открывать дверцы шкафов и ящики стола, а мы постепенно приучаемся крепче их закрывать – чтобы потом не было лишних «нельзя».
*
В последнее время стала, вызывая нас на общение, специально хохотать: широко раскрывает рот и выдавливает из себя нарочитые смешки. Как ни трудно, стараемся не показывать виду, что нас это забавляет, и не обращать на неё в этих случаях внимания.
*
Под музыку начинает напевать «та-та-та» и плясать, стоя в кроватке. В репертуаре два танца: твист (энергичное кручение корпусом из стороны в сторону), и «русский» (глубокие напряжённые приседания).