*
Наука, не числящаяся в расписании ни одного вуза, наука, которой занимаются избранные и которой занимается каждый, наука, чуждая всем существующим наукам и включающая в себя их все. Эту науку можно было бы назвать человековедением.
*
Кипящим вулканом, величественным монархом, добродушным меценатом наук, китом, вмещающим в своём чреве тысячи ион – таким, всё в новых и в новых образах представляется мне МГУ, вернее, его символ – его главное здание.
*
Чьей жизни, чьей судьбе я завидую? Да ничьей. Я хочу, чтобы моей жизни можно было завидовать.
*
Силой тяготения человек втиснут, если говорить о повседневной жизни, в плоскость. Мало того – он сам ещё ухитряется втискивать себя в линии тротуаров, улиц и дорог!
*
Фонарный столб, зацелованный пьяницами.
*
Опять МГУ другой. Его золотая звезда стала теперь серебряной, снежной.
*
Человек, любящий и хорошо знающий поэзию, или будет писать неплохие стихи – или не буде писать стихов.
*
Из плотного барашкового воротника торчит голова старика с двумя складками, расходящимися от носа, – такими резкими, что свисает кожа. Чёрная барашковая шапка, седая бородка и чёрные с проседью брови. Но какие брови! – распахнутые далеко вперёд над глазами, как крылья.
*
Умным хочется быть, а лысеть не хочется.
*
На лыжах. Воздух набивается внутрь так, что можно лопнуть от восторга. Лыжня – отливающие серебристым глянцем рельсы – сама подталкивает тебя вперёд. Скользишь мимо хрупких веточек, вывалянных в снежной манке, мимо сугробов, переливающихся колдовскими синими вспышками, мимо белых наплывов, готовых рухнуть с пригнутых еловых лап. Ажурной резьбой берёзовых вершин оправлено небо, на котором, как холмы того же самого снега, лежат облака. Смотришь вокруг алчными глазами пропылённого горожанина и боишься сказать приятелям слово, чтобы не принизить этой красоты, не умалить её.
*
Наступит время… Время не просто наступает – оно наступает на пятки.
*
Современное литературное ремесленничество пристрастилось к сравнениям, построенным по принципу «что общего между вороном и письменным столом?» Все, кроме нескольких озадаченных простаков, глубокомысленно кивают головами. Хорошо, если найдётся шапочник, способный сказать: «А тут и нет никакого ответа».
*
Нельзя сказать, что идёт снег, но весь воздух напоён почти незаметными, едва ощутимыми блёстками. Как будто идёшь по дну океана прозрачной и мерцающей светло-серебристой жидкости.