Урал проезжали ночью. Таинственные светящиеся отверстия в склонах гор – окна неразличимых в темноте домов.
Степь, бурая и плоская, как лист обёрточной бумаги. И вдруг – ничуть не углублённое, словно нарисованное на этом листе озерцо. От краёв вода отступила, и солнце выжгло белую каёмку соли.
Целина видна сразу – в каждом посёлке у железной дороги высятся геометрические фигуры элеваторов.
Целинный город Целиноград
Это город почти без пригородов. Несколько минут отделяют для железнодорожного пассажира степной пейзаж от современного здания вокзала почти в центре города. Здесь высокие потолки, много света, медленные бесшумные вентиляторы, изящные (хотя и в ущерб удобству) скамейки…
На узких газончиках посреди мостовой стоят изысканные предупреждения:
«Извините! Здесь переход улицы не предусмотрен.»
Шаблонные пятиэтажные коробки номинально-розового цвета перемежаются с будущими памятниками архитектуры двадцатого века: универмаг «Москва», новая гостиница, старый ресторан и, наконец, Дворец Целинников, современное и оригинальное здание. Особенно современно и оригинально выдаётся вперёд одноэтажная пристройка с многозначительной надписью «КАССЫ», сбивающей романтическую взволнованность даже с самых розовощёких энтузиастов.
Физики, с которыми я бродил по Целинограду, были здесь и в прошлом году. Они то и дело недоуменно оглядывались:
– Послушай, раньше был этот дом?
– Да не только дома – всей улицы не было.
– А тут целый квартал недавно построен…
Но самые высокие сооружения – по-прежнему элеваторы.
Общие соображения об общих вагонах
В общем вагоне тесно.
В общем вагоне жарко.
В общем вагоне душно.
В общем вагоне шумно.
И всё-таки интересно ехать в общем вагоне. Интересно следить, как возникают и развиваются взаимоотношения в маленьком, но густонаселённом купейном мирке, как в миниатюре проявляются эгоизм и взаимопомощь, замкнутость и дружелюбие, сварливость и чувство юмора. Кроме того, в большом и случайном обществе часто можно услышать много неожиданного и интересного.
Общий вагон обычно переполнен так, что днём не хватает даже сидячих мест. Ночью нормально спят только дети, большинство женщин и наиболее бесцеремонные мужчины – остальные дремлют сидя.
Много детей. Казалось бы, они первыми должны уставать и кукситься в этой духоте и тесноте. Как бы не так! Они озорничают, что-то весело бормочут, копошатся в купе и в проходах, раздражают одних взрослых и не дают унывать другим.