Мама не ошибалась, во всяком случае, Валька такого не помнил: недалеко от футбольного поля, танцплощадки, кострища она всегда находила полянки, где разбегались в листве и по мху до пятидесяти маслят сразу, молодых, тугих и, главное, не червивых, что так присуще этому грибу.
***
Он и не заметил, как оказался в молодом ельнике, тянущемся сразу за старыми щитовыми домами на две семьи, обшарпанными и неухоженными. В них проживал обслуживающий персонал дом отдыха. Здесь и начиналось царство старого Берендея: елки маленькие, средние, в два раза выше роста мальчишки, и старые столетние гиганты, на зелёные лапища которых было страшно смотреть. Под ними – полусгнившие иголки, старая листва да истлевшие ветки от кустов бузины, растущей рядом с зелёными хвойными пирамидами. Из радиоузла неслась музыка, её громкость позволяла спокойно уходить в лес до трёх километров: не заблудишься, выйдешь к строениям по звуку.
В ельнике среднего размера, в густой зелени травы, россыпью пошли рыжики, в основном, крепкие, немножко влажные и коротконогие. Но попадались и гиганты с устремившимися к небу закрученными шляпами, бледно-жёлтыми с коричневыми крупными крапинками. На ярких поверхностях рыжиков синевой пробивалась их вековая мудрость: они стояли так независимо и смело, что Валька замер от изумления, сложил раскрытый перочинный нож и убрал в карман брюк. От такого количества охровой и бледно-синей краски ему стало не по себе, голова даже закружилась. Он решил найти маму, чтобы показать всё это несметное богатство. Но кричать-звать её было бесполезно: динамик работал на полную мощь, транслировал песни советских композиторов.
Тогда он снова достал лезвие, резал и резал упругие ножки, складывал рыжики в корзину, но чувствовал, сейчас наступит предел… «Может, майку снять, – подумал, – хорошо, набью майку, а куда положу-то её? Нет, надо маму звать.»
…Она стояла у лестницы щитового облезлого домика, в руках пустая корзина. Увидела сына и будто споткнулась, как-то неловко засмущалась, сказала громко:
– А я иду тебя искать! Хотя здесь не заблудишься, радио орёт, всё рядом. Вот к завхозу зашла, он сразу купил корзину грибов, сказал, чтобы мы ещё парочку насобирали на обед для отдыхающих.
Валька смотрел на мать, какой-то странной она ему казалась: суетилась, поправляла платье, косынку то развяжет, то снова затянет узлом на волосах. Из дома вышел пузатый мужик в хромовых сапогах, тёмно – синем галифе и голубой майке с большими вырезанными подмышками. Мама заговорила жалостливым голосом: