Игра вышла за рамки правил через неделю. Во-первых, банк прислал мне уведомление, что чек был аннулирован. А во-вторых, моя квартирная хозяйка, которую я видел достаточно редко, поздравила меня с удачной продажей – говорят, за сто тысяч. Эти два события сложились в одну волну обиды. Я позвонил Исааку, он не отвечал и не отзванивал. Я начал вспоминать обе сделки и понял, что не подписал ни одной бумаги. Все документы были оформлены на Исаака, и доказать партнерство было невозможно. То же самое о продаже. Я только присутствовал при торговле, но ни разу никакая цифра при мне названа не была.
Вечером я позвонил Мойше и, чувствуя себя подлецом, попросил его узнать у отца, за сколько он продал прачечную. Мойше удивился: оказывается, это я настоял на продаже прачечной. Я объяснил ему про заем и ситуацию с возвратом денег. Мойше помолчал – что-то явно было не в порядке – и пообещал перезвонить. Я звонил им обоим еще пару дней, а потом понял – смысла нет. Ходить к ним и совестить было ничем не лучше, чем оставлять сообщения по телефону. Меня, что называется, просто кинули. На деньги и на мой трехмесячный труд, который тоже можно перевести в деньги. А главное, на мою веру в порядочность.
Но я обманулся. Мойше перезвонил, вернее, оставил сообщение. Исаак ни от кого денег не брал и прачечную продал за девяносто семь. Потом они звонили и даже приезжали вдвоем, но я дверь не открыл. В конце концов я получил заказное письмо. Пришлось расписываться в получении. В письме был чек на двадцать пять тысяч и короткая записка от Исаака: «Пожалуйста, перезвони Мойше». Я перезвонил – чек обязывал. Мойше обрадовался и приехал. А я его расстроил. Я вернул ему чек. Урок, который я получил, наверное, стоил того. И рассказал Мойше историю про четырех фей.
Когда родился первый американец, его родители позвали фей на торжество, да про одну забыли. И вот прилетела первая фея, склонилась над новорожденным и сказала:
– Отныне все американцы будут богатые.
Потом прилетела вторая фея и пожелала:
– Отныне все американцы будут умные.
Потом прилетела третья и пожелала:
– Отныне все американцы будут честные.
Потом прилетела четвертая, та самая, которую забыли позвать, и пожелала:
– Отныне американцы будут богатые, и умные, и честные, но не одновременно.
С тех пор американцы бывают умные и честные, но не богатые. Или честные и богатые, но не умные. Или богатые и умные, но не честные.