Мысль написать книгу о подвижницах двадцатого века возникла давно, однако приступить к написанию никак не получалось. Не было уверенности, что найду оригинальный материал. Пугал объем работы. Для того чтобы найти такой материал, нужно было объездить всю страну. Это не шутка и не преувеличение. И это только часть предполагаемой работы. Другая часть – работа в архивах, бесконечные запросы и просьбы сделать ксерокс, выслать факсимиле и так далее. Один человек мог бы справиться – вопрос во времени. Идею отложила в долгий ящик, но не забыла о ней. Духовник мой не настаивал на том, чтобы немедленно взялась за работу, но порой говорил, чтобы подумала о главном и не разменивалась на мелочи. Благословение на книгу было, а книга ждала своего часа.
Когда впервые увидела том «Православные старицы двадцатого века», составленный Светланой Девятовой, испытала облегчение и одновременно грусть. Подумала: вот это труд! Человек справился с тем, чего я так боялась. Книгу прочитала, что называется, влет, с благодарностью составителю и помощникам. Еще раз подумала: как хорошо, что есть такое собрание! Небольшие разрозненные книжечки житий, возникавшие то тут, то там с конца восьмидесятых, словно бы слились в этом томе в нечто цельное. Совершенно согласилась с тем, что написано составителем в предисловии: «Когда работа над очерками о старцах и старицах XX века только началась, трудно было представить, что Господь даровал многострадальной России не десятки, а сотни духовных светильников, чтобы укрепить верующих людей и вывести заблудших из тьмы в годы безверия».
Пока читала книгу, наслаждалась материалом. Отчасти потому, что многое мне было знакомо. В детстве моя семья жила в закрытом городке. Нянечка, бабушка Наташа, которую родители приглашали посидеть со мной, когда были на работе, читала мне «Отче наш». В соседнем городке работал храм, куда моя мама довольно часто ходила. В этом храме она познакомилась со старушкой, к которой несколько раз возила меня, когда я сильно болела. Старушка делала мне легкий массаж головы и велела маме почаще приводить меня в храм, к причастию. В начале восьмидесятых мама возила меня – подростка – к одной монахине, жившей недалеко от Сызрани. Эта атмосфера – любви, заботы о людях и таинственности – пожалуй, единственное, что помню о тех посещениях. Читая эту книгу, снова окунулась в эту атмосферу. Подумалось: все это теперь как бы уходит под воду. За годы после гонений выросло новое поколение. Я застала самый финал прекрасной драмы. Однако мысль – описать то время и тех людей – оставалась.