— Но они
все слабее и Синдиката, и Клоунов, — упрямо хмыкнула
Адель.
—
Согласен. Судя по рассказам, когда на базу армии напали десятки
Морозных Ос, Владислав сдул их всех, как пыль.
— А ещё
он расстреливал Вожаков невидимыми пулями, — добавила Адель. —
Хотела бы я присоединиться к ним.
Я
улыбался, смотря на облака. Хоть это и некрасиво – лежать и
подслушивать, но… Я чуть было не прикончил сотню-другую людей. Так
что такое небольшое злодейство моя совесть простит.
— Да ты
никак влюбилась, сестра?
От
вопроса Акселя я замер.
—
Влюбилась? Не думаю. Я восхищаюсь им как человеком. Это не любовь.
И я на него в обиде даже.
—
Почему?
— Он смог
вылечить Ван Болая, которого даже Слабые Эвольверы не могли спасти.
Ещё, если верить слухам, Нацуко ранили в сердце. И Владислав смог
спасти и её. Но почему он не лечит тебя? У тебя же не настолько
серьёзные раны, а…
—
Сестра…
— Нет, ну
правда! Мы с тобой копим деньги на то, чтобы позвать Слабого
Эвольвера. И нам ещё как минимум полгода надо, если не больше. Но
Владислав может в любое время такого к тебе отправить! А ты
говорил, что я нравлюсь ему. Скорее всего, он почувствовал мою
способность, поэтому так себя вёл. Я ему нужна как боец.
— Ты не
права, — холодно ответил Аксель. — Ты не понимаешь, что мы можем
копить деньги только благодаря ему? И живём в этом доме тоже
благодаря ему. Ты стала Эвольвером благодаря ему, ты не скрываешься
от семьи, ты можешь жить как нормальный человек. Вспомни наш план.
Сколько сложностей нам бы пришлось пережить?
— Да, ты
прав… Прости. Я всё понимаю, но это что-то внутри. Что-то
нехорошее, когда хочешь больше и больше. Но я же не скажу ему, что
недовольна чем-то. Я открываюсь тебе, самому близкому человеку на
свете. Или даже с тобой мне нельзя рассказывать то, что у меня на
душе?
Я лежал
на крыше и смотрел на лениво плывущие облака. Краски потухли, мир
будто посерел. Мыслей не было. Но это не то чувство, когда тебе
легко, когда все тревоги отступают. Нет. Сильнейшая апатия накрыла
меня.
Мне не
хотелось шевелиться, я желал лишь лежать и не двигаться. Разговор
Акселя и Адель превратился в фоновый шум, я не различал смысл
слов.
Адель с
Акселем закончили беседу и уехали. А я продолжил лежать.
—
М-м-мяу!
Я
вздрогнул и повернул голову. Ко мне подкрадывался чёрный кот с
белой проплешиной на лбу – наверное, старый шрам. Он прыгнул и
попытался лапой подцепить бинт с моего лица. Я рефлекторно
оттолкнул кота ветром. Того отбросило к краю крыши. Кошак ловко
приземлился на четыре лапы и зашипел на меня, выгнув
спину.