Но всё же это Дима. Забавный, отзывчивый, рассудительный. Немного повернутый на положении в обществе, бесконечно наивный простак. Он до сих пор верит в справедливость, и в то, что мир строго делится на чёрное и белое. Словом, обычный славный парень, хороший друг и достойный пример для подражания, до которого шалопай вроде меня никогда не допрыгнет. А вот охотница за приданным может дотянуться вполне.
6. Очнись, братишка
– Дим, отойдём, покурим.
Мрачно хмыкаю, разглядев на Машином лице недоумение. Ну да, беседка единственное место, где не хлещет как из брандспойта. Только когда я с кем то считался? Погода, правила, общественное мнение – в зад всё.
– Мир, тебе самому ещё не надоело дурака валять?
Дима ёжится под ледяными струями, и даже не пытается делать вид, что мгновенно размокшая в моих зубах сигарета вполне себе в порядке вещей.
Отлично. Поговорим без фарса.
– Не-а, не надоело, – довольно тяну лыбу, выплёвывая уцелевший фильтр в клумбу с прибитыми к земле лютиками. – А знаешь почему? Потому что если б твоя Машка пришла сюда одна, то я бы сейчас не дурака, а её прямо на том столе валял. Безо всякого принуждения, – добавляю веско, так как выражение его лица не претерпело существенных изменений.
За правду и красивых женщин всегда бьют больно. Помня об этом, я невольно напрягаюсь в ожидании удара, которого почему-то не следует.
– Послушай, ты сейчас не в адеквате, – от его сострадательной улыбки у меня сводит скулы. А ещё дёргается левый глаз. – Не лезь в наши отношения. Я в них уверен на все двести процентов.
– Да с чего бы?!
– Во-первых, Маша всё ещё девственница, а это весомый аргумент в её пользу, не находишь?
– То что ты по каким-то своим рыцарским соображениям тупишь, вообще не показатель, – скептично фыркаю, стараясь не нервничать, но неприятная мысль, что я сейчас разговариваю с незнакомцем всё равно ломится в голову, оставляя за собой ядовитое чувство потери. – Дим, мы всегда всё высказывали друг другу в глаза. Да нам слова не нужны были – хватало жеста. Так от когда мы стали говорить на разных языках? Я бы не стал гнать. Да, ты её любишь, а она тебя?! Почему она течёт, когда я рядом?
– Ей сколько лет? – с вымораживающим спокойствием продолжает улыбаться Дима. – Это пройдёт вместе с подростковым увлечением плохими парнями. Без обид, брат, но придурка знатнее тебя ещё поискать. Мир, уймись, говорю! Какого чёрта ты роешься в моих волосах?