Шарик останавливается на цифре 2, и я наблюдаю, как все фишки Лавэ уходят крупье, за одну минуту он спустил пятнадцать тысяч, и это только начало.
С Лавэ мы познакомились всего месяцев восемь назад, но теперь нас можно назвать друзьями, а их у меня немного. Помню, как после шести часов за рулеткой я был беднее бомжа, живущего на порванном матрасе метрах в пятидесяти от казино, и, подойдя к бару, залпом накатил сразу две стопки водки, выданные мне барменом в качестве морального утешения. Учитывая, что я слил всю зарплату и даже ту часть, которую должен был отправить сыну во Францию, вид у меня был как у человека, твердо решившего покончить жизнь самоубийством. Лавэ сидел за соседним столом и вежливо, насколько ему позволяло его воспитание, отбивался от назойливой красотки с явно переколотыми коллагеном губами, пытающейся раскрутить его на совместный отдых на Бали.
Лавэ перевел взгляд на меня. Изучающе просканировал выразительными, как у Алена Делона, глазами:
– По ходу, круто проигрался?
– Угу… Макс! – крикнул я бармену. – Еще!
Бармен налил мне еще, и жидкость моментально оказалась внутри меня, но легче так и не стало.
– Тебе, похоже, совсем херово, – будто издеваясь, произнес Лавэ.
– Отвали.
Лавэ повернулся к коллагеновым губам:
– Никогда не играй на деньги, которые не можешь позволить себе потерять.
– А я и не играю. У меня для этого есть ты, герой. – Красотка прижалась к Лавэ тем, чем так щедро наградила ее природа в верхней части тела.
Я встал и направился к выходу.
– И все? Сдался? – крикнул он вслед.
– Я что, должен снять штаны и поставить их на красное? – Я повернулся и зло уставился на этого золотого мальчика, словно сошедшего с обложки журнала для девочек-тинейджеров, который появился в казино пару недель назад, но чувствовал себя здесь так, как будто это он его и основал.
– Давай так. Даю десять кусков. Проиграешь – ты мне ничего не должен, но… Если выиграешь… Все, что выиграешь в ближайшие пять часов, – это пополам.
– Может, лучше тебе проспаться?
– Не слишком вежливый ответ. – Он пристально посмотрел мне в глаза. – Ну так что, ты в игре?
– Уверен, что ставишь на нужную лошадь?
– Тут все говорят, ты – последний настоящий игрок, а такие, проигравшись, всегда отыгрываются.
– Бред, мне не везет с самого утра. Не мой день.
– Просто попробуй. – Он положил на стойку десять купюр по тысяче.