Клятву доброй совестью служить своему народу и заботиться о каждом из подданных, как о своем собственном ребенке, пришлось повторять, стоя на коленях. Между прочим, молодая королева вообще сидела на заботливо подставленном стульчике и на колени вставала, только когда давала клятву.
По старинному же обычаю корону на черноволосую голову нового короля надел чей-то ребенок из толпы. На этот раз это был какой-то большеглазый чумазый мальчуган лет пяти. Возможно, это был переодетый сын кого-то из вельмож, а может, и в самом деле дернули первого попавшегося мальца – Маркусу было совершенно плевать. Только бы позволили уже подняться, ноги затекли.
Супругу короновал сам, все же поднявшись. Опустил золотой венец на пышные волосы, поднял ее и, не удержавшись, поцеловал в лоб. Этого не было в протоколе, но, кажется, народу понравилось. В конце концов, королевская семья – оплот морали и образец добродетели. Нежные чувства между ними только приветствовались.
- Давай сбежим? – прошептала Иванна чуть слышно, да еще улыбнулась лукаво, но увы – это было невозможно.
А хотелось бы, конечно. Все эти церемонии! Теперь королю несли младенцев со всей столицы, а то и из окрестных мест – и каждого он должен был коснуться и благословить. Никого даже не смущал его темный дар. Идиоты! Его подданные – идиоты! Ну какое от него благословение? Иванна, умница, выручила его. Каждому младенцу в ладошку она вкладывала серебряную монету. Для казны разорительно, для родителей – отличное благословение. Ну и репутация, разумеется.
Иванна же – сокровище, а не жена – шепотом велела принести королю стул, куда Маркус с облегчением опустился, и она же взмахом руки прервала церемонию благословения, громко объявив, что полагающуюся серебряную монету можно получить у казначея и без королевского прикосновения. Очередь родителей (а Маркус был уверен, что некоторых младенцев просто передавали из рук в руки где-то за поворотом, к примеру, эту девчушку с родинкой на щечке он точно уже держал) тут же поредела, а потом и вовсе плавно перетекла в другой угол площади.
А когда на помост выкатили бочки вина, про короля и королеву и вовсе все забыли.
- Вот теперь – бежим, – прошептал он и, хватая жену за руку, быстро тянул ее в сторону дворца, а придворным отвечал, – потом, всё потом, моя супруга утомилась.