Рассказы о кладоискательстве, или Записки подмосковного копаря - страница 3

К тому времени я уже подустал и разочаровался в легендарном поле и решил возвращаться к машине, произнося возмущённый монолог, обращаясь к высшим силам. Мне казалось, что просто всех неопытных новичков обманывают, советуя ездить на давно выбитые места, но вскоре тёрка выдала сигнал 16, и я безразлично копнул грядку сухой земли сапогом, думая, что это кусочек алюминиевой проволоки (в советское время ею завязывали мешки на полях и это очень распространённый металломусор наряду с запчастями от тракторов). Горсть серой земли пищала, но находка всё не показывалась. Я разозлился – сколько искать эту проволоку! Но нет: между пальцев остался плоский и маленький овальный предмет – тут же радость обуяла меня – чешуйка!!! Первая моя чешуйка! О—о—о! Чувство радости не передать – я с благодарностью глядел в небо и на купола храма.

Поднёс монетку к глазам и прочёл: царь великий михяй – Михаил Фёдорович, стало быть! А мне нравится, как царя вот так по—простому называли – Михяй!

На соседнем поле поднял жёлтую советскую двушку, которая своим обманчивым цветом взволновала сердце, алчущего золота. Вот и всё по находкам.

Поэтому что имею сказать: невыбиваемость Поля сильно преувеличена, репутация Мекки копарей в моих глазах несколько подмочена. Думаю, ещё лет пять и можно будет считать поле выбитым – т. е. считаю, что половина камрадов будет уходить с него с очень немногочисленными находками, а другая вообще ни с чем. Привлекательность поля мала – у него низкий коэффициент отдачи монет на площадь даже в сравнении с другими местами, где мне потом довелось побывать. Чтобы что—то выловить, надо идти за пашущим трактором, и тогда будет тебе примерно с десяток монет.

Но может не надо ничего ожидать, а просто прийти. Можно встретить кучу единомышленников и вести светские беседы, выслушивая байки о сокровищах.

Звонок от брата поступил неожиданно на копе. Мы с камрадами весной рванули на юг МО, туда где земля мягче и теплее. Нас было трое.

Поставили машину на кривой обочине ужасной сельской гравийной дороги, по пути отбив все спины, но не желание копать. И вот мы, быстренько собрав приборы, медленно сползаем на застывших от долгого сидения ногах по крутому склону в жёлтой прошлогодней траве, балансируя лопатами. Камрад Костя, ехал, сползая на задницу и восторженно матерясь – по крайней мере, так хотелось думать, ибо ничто не должно омрачать начало копа – ни сплошные заросли колючки, ни показавшийся внизу широкий ручей типа «холодная коварная речка».