«Культурными» в те времена у нас на районе в основном считались дети русских офицеров – множество семей военных получили участки в этих местах. Сложился даже целый «военный городок» – однотипные домики с богатыми садами неподалеку от нас. Он все уменьшался и уменьшался, мы с пацанами обчищали сады, а в старину просто так и не попасть было на его территорию. В пору моего детства там доживали свой век армейские пенсионеры в небольших званиях.
Флиртуя с офицерскими дочками, играя с ними и их братьями в «дурачка» и шашки, а с хулиганами в «альчики», а потом в нарды и «покер», Рустам взрослел без тоски. Бедно, но опрятно, не голодно. Не воровал, не сидел, даже не стоял на учете в милиции. Выглядел как хулиган, но зачинщиком драк не был, худой, папироса «Беломор» в уголке рта, не патлатый, а с чубчиком, в кепке; пиджачок, а не замшевая курточка, не «Битлз», но Валерий Ободзинский. После восьмилетки – нефтяной техникум. Если и дрался, предпочитал бить головой: очень удобно, если на противнике пиджак или куртка – есть за что схватиться, пояснял он. Так навесил, ухватив за модный воротник, здоровяку, одногруппнику армянину Диме, вроде из ревности, тот за Эллой увивался, но такой романтичный поступок только отвращение у нее вызвал.
По окончании техникума, вместо того чтобы развиться до советского инженера, пошел работать водителем, шофером, как говорили тогда. Араблинка рождает одних шоферов, говорила его жена, моя мама, вкладывая в это утверждение весь свой центровой снобизм. На Северном флоте, куда его призвали, папа хитро утаил среднее специальное да вдобавок заявил, что восьмилетку закончил на национальном языке.
По правде, Рустам начал складно говорить по-азербайджански в армии, став вроде переводчика для салаги из Баку. Тот не знал ни слова по-русски и не ел сала. Добрый майор в конце концов плюнул и поменялся с ним: вместо походного пайка отдал домашние бутерброды с докторской. Рустам был годен по здоровью к «службе на надводных кораблях», но такая романтика, да еще длиной в три года, ему не пришлась по душе. А с восемью нерусскими классами оставили на берегу, в морской авиации на два года. С правами, шоферским стажем, по-русски говорит отлично, хоть и с певучим акцентом – доверили возить командирских детишек в школу Североморска на автобусе. И снова стал флиртовать с офицерскими дочками, старшеклассницами.