После победы над Наполеоном разрабатывались новые планы по освобождению крестьян. В 1818 и 1819 гг. было составлено два проекта – один под руководством А. Аракчеева, а другой – министра финансов Д. Гурьева. Аракчеев предлагал для освобождения крестьян от крепостной зависимости начать широкую покупку помещичьих имений в казну или по договорным с помещиком ценам, или по определённым правилам. Продавать государству крестьян и дворовых, по мнению Аракчеева, помещиков должно было заставить желание избавиться от долгов (они были велики после 1812 г.) и вести хозяйство на рациональной основе с использованием наёмных рабочих или сдавать землю в аренду крестьянам. На покупку имений предлагалось выделять по 5 млн рублей в год или выпускать с этой целью кредитные билеты с обязательством выплачивать 5% годовых. Если бы даже помещики согласились добровольно продать своих крестьян (принуждение по отношению к ним исключалось категорически), то на его осуществление понадобилось бы около 200 лет.
Другой проект под руководством Гурьева был разработан чиновником М. Балугьянским. Образцом для него явились западноевропейские страны, где крепостное право было по сути изжито в ходе становления рыночного производства и разнообразных форм собственности. Такое разнообразие форм собственности на землю Балугьянский предлагал ввести в России и тогда бы, по мере их развития, крестьяне сделались бы свободными без всякого специального законодательного акта. Этот проект обладал одним решающим, обрекающим сразу на неудачу, но распространённым для российских проектов преобразования России вплоть до настоящего времени, недостатком – непониманием того, что нельзя росчерком пера ввести то, что является везде и всегда результатом длительного и трудного развития. Разнообразие форм собственности на Западе обусловлено высоким уровнем развития производства, причём разные формы собственности и уровень производства развивались одновременно, взаимообуславливая и стимулируя друг друга. Нельзя родить ребенка не зачав его и не выносив его в чреве матери, а просто по указу, даже самого самодержавнейшего монарха (или генсека, или президента).
Александр I, давая указания о разработке очередного проекта освобождения крестьян, неизменно требовал положить в его основу принцип – никакого насилия по отношению к помещикам, никакого ущерба их интересам. Ни он, ни его сановники никак не могли понять, как указывает С. Мироненко, истинных причин, которые заставляли прибалтийское дворянство добиваться освобождения крепостных крестьян и в то же время толкали российских на пассивное, но непоколебимое сопротивление любым освободительным шагам правительства: причин, которые вытекали из разных уровней социально-экономического развития великорусских губерний и Прибалтики. В рекомендациях Александра I полностью отсутствует такой важный аргумент в пользу крестьянской реформы, как пагубное воздействие крепостного права на экономическое развитие страны, предполагавшиеся преобразования характеризовались только как «сообразные духу времени и успехам образованности» и «необходимые для будущего спокойствия самих владельцев крепостных людей»