Рост государственных податей в первой половине XIX в. сопровождался непрерывным ростом недоимок. Так в 1832—1833 гг. общая сумма недоимок казённых и помещичьих крестьян составила больше 92 млн рублей ассигнациями, из них до 68 млн. рублей (74%) приходилось на государственных. В 1840-х гг. недоимки выросли с 29 млн руб. серебром до 51,9 млн или на 44%, большинство их приходилось на государственную деревню.7 Правительство боролось с недоимками в основном старыми административными методами: совершенствованием системы сбора податей, усилением ответственности чиновников, выколачиванием податей и недоимок из крестьян вплоть до посылки военных команд для экзекуций.
Уже в первой половине XIX в. появились противники подушной подати вообще и сторонники перехода к поземельному обложению с учётом доходов носителей тягла, в том числе неземледельческих. В первые годы правления Николая I была разработана программа переложения оброчной подати на землю, которая предусматривала проведение кадастра (оценочного описания земли) на основе подворно-участкового землепользования в государственной деревне. Эти меры привели бы к ликвидации передельно-общинной системы и круговой поруки, создали бы условия для развития рыночных отношений в государственной деревне заменой произвольной подушной системы на поземельное и промысловое обложение. Но при реализации этой программы победила крепостнически-фискальная тенденция, отдававшая преимущество по-прежнему административным методам и круговой поруке. Кадастр не решил основной задачи – уравнения раскладки денежных сборов на основе учёта хозяйственных и промысловых доходов. Новые оклады опирались на нереальные данные, которые для увеличения податного процента произвольно завышались. После проведения кадастра в Псковской губернии, Центральная комиссия Министерства государственных имуществ признала, что если бы чистый доход здесь был выведен объективно, то пришлось бы избавить крестьян «вовсе от податей». А чтобы этого избежать, губернская комиссия резко завысила урожаи, особенно на скудных почвах.8
В России чрезмерные государственные подати и натуральные повинности в течение веков подрывали возможности крестьянского хозяйства не только к расширенному, но и к простому воспроизводству, что вместе с природно-климатическими особенностями предопределяло замедленность социально-экономического развития. Всё это справедливо и для XIX в., более того, даже некоторые крупные чиновники стали это понимать. Так, министр финансов Канкрин в 1826 г. признавал обложение крестьян чрезмерным, растущим осознанием объективных причин недоимок объясняется попытка переложения оброчной подати государственных крестьян с душ на землю и проведения кадастра (у удельных крестьян такое нововведение было проведено более или менее успешно).