«А, может быть, она не тебе это подарила?», – спросил со слабой надеждой Распутин, тыча пальцем в фотографии Кшесинской и поворачиваясь к Бадмаеву. Широкое лицо бурята сразу же расплылось в лукавой улыбке, а кисть левой руки плавно повела в сторону двери, ведущей в кабинет. Там, над дверью, в роскошной огромной позолоченной раме висела, словно картина, еще одна фотография – Кшесинская на балконе своего особняка простирает руки к нарядной толпе, собравшейся около парадного. На этой (Фотографии надпись: «Люблю, люблю, милый мой Бадмайчик – пай – мальчик!»
Конец ознакомительного фрагмента.