– Мама негритянка, папа скандинав? – усмехнулась Вера
– Или наоборот, – Марина тоже заметила нелепое сочетание цвета. – Может, это парик, а не краска? В любом случае, не стоило себя так уродовать. Дикий колор.
– Эх, Верка! – чмокнул губами Вовик-программист. – Вот где отдыхать надо! А ты – в тайгу!
– Так я ж не на отдых, – возвела глаза к потолку Вера. – Командировка! Хотя, если разобраться, отдохнуть везде можно. Было бы желание.
– Ну и какой отдых в тайге? – скривилась Марина.
– Прекрасный! Рыбалка, ягоды, грибы, охота, – начала перечислять Вера.
– Ага. А еще комары размером с медведя, – засмеялся Вовик. – Когда летишь-то?
– Самолет послезавтра в четыре утра, – вздохнула Вера. – Не высплюсь опять.
– В полете отоспишься, лететь не один час. Ша, начальник идет! – Марина поспешно закрыла окно Интернета. – Работаем!
***
– Боитесь летать? – сидящая рядом женщина улыбнулась Вере.
– Не знаю еще, первый раз, – ответила Вера. – Я все больше поездами.
– А я много летаю, – кивнула попутчица. – Работа такая. И знаете, поняла, что самое лучшее времяпрепровождение в полете – сон. Спите! И время незаметно пролетит. Простите за тавтологию, – она засмеялась.
Вера улыбнулась в ответ. Прикрыла глаза, следуя совету, и тут же заснула. Разбудили её резкие толчки и истошные крики пассажиров. Дрожащий женский голос из динамиков уговаривал всех успокоиться. Вдруг кресло завалилось вбок, на Веру посыпались чьи-то вещи, замигали лампы в салоне, из боксов вывалились кислородные маски. Внезапное ощущение непоправимых, страшных событий сменилось резкой болью и бессознательной темнотой.
***
Первым осознанным чувством была нестерпимая боль. Болело всё. Потом вернулось осмысление беды, переросшее в липкий, холодящий внутренности страх.
– Только не это, это не со мной, этого не должно быть!!!
Вера попыталась открыть глаза, но не смогла – что-то мешало. Попробовав пошевелить руками и повернуть голову, она поняла, что тело её не слушается. И заплакала. Больше всего она боялась именно такой беспомощности. Боялась стать инвалидом, прикованным к постели, обузой для родных людей. Боялась увидеть в глазах близких досаду на её бесполезность, и постоянное ожидание. Ожидание конца.
«Господи, помоги!» – лучше умереть сейчас, чем после долгих лет изматывающего тело и душу существования.