Вера подчинилась хватке Айны, понимая что противиться здешним обычаям и законам – себе дороже. Но, ведомая ею, не переставала оглядываться на Ирве. Её снедала мысль о невозможности хоть чем-то практическим помочь раненому парню, хоть немного облегчить его положение. Ведь в том, что сейчас с ним происходило, была отчасти её вина.
– Почему нельзя кому-то побыть с ним эту ночь? – спросила Вера.
– Потому что дух мадвура будет с ним. Они должны примириться. Нельзя мешать им, иначе танок будет мстить и убьет Ирве.
Вера бессильно покачала головой. Было бесполезно объяснять им всем, что Ирве, истекающий кровью, задыхающийся в тяжелой и плотной шкуре у полыхающего костра, с потенциально зараженной раной, уже и так стоял на краю гибели. «И они еще удивляются, что после таких процедур половина деревни вымирает! Туша день на солнце пролежала, наверняка разлагаться начала уже. В этом звере какой только заразы нет! А вдруг он вообще бешеный был, этот мадвур? Если он обычно на людей не нападает, зачем на меня так кинулся?» Веру кинуло в жар от этой мысли. Если её предположение верно, то, молись не молись, ничего хорошего Ирве не ждет. Да и Ори тоже, если он при разделке туши порезался или поцарапался. Он же воин, незначительную рану во внимание не примет. А она может ему стоить жизни.
Вернувшись домой, все разбрелись по своим комнатам. Вера тоже закрылась у себя, размышляя о том, что предпринять. За окном воцарилась тьма, ни одной звезды не было видно на небе, затянутом плотными тучами. Обдумав все как следует, Вера сняла один из метательных ножей со стены, и, припрятав его в рукаве, опасливо выглянула из комнаты. В доме было тихо, никто не остановил её, крадущуюся при слабом свете масляного светильника. Вера пробралась в кухню, и, подсвечивая ночником, стала её осматривать.
– Вайра? – голос Ори за спиной испугал её. Повернувшись, она глядела на него, неслышно появившегося в дверном поеме.
– Ты что-то ищешь? – снова спросил он.
– Да, – взяла она себя в руки. – Не спится. Можно мне чего-нибудь выпить?
– Выпить? – Ори поскреб щеку с подрастающей щетиной.
– Да, и покрепче, – Вера села на скамью. – Мне не по себе.
Ори посмотрел на неё, вздохнул и кивнул.
– Понимаю. Мне тоже.
Он прошел в угол кухни, поднял крышку подпола, поманил Веру.
– Дай-ка светильник.