Соответствующий тезис Витгенштейна звучит так: «4.014 Грампластинка, музыкальная мысль, нотная строка, звуковые волны – все это находится друг к другу в отношении взаимного отображения, которое устанавливается между речью и миром. Все они имеют общее логическое строение. (Как в сказке о двух юношах, их лошадях и их лилиях. Они все в определенном смысле одно.)». В. П. Руднев, комментируя тезис, отмечает, что именно последнее, взятое в скобки замечание в этом тезисе является наиболее поразительным, поскольку Витгенштейн говорит не только об изоморфизме явлений, относящихся к различным предметным рядам, но о глубинной взаимосвязи их. Он отмечает, что тезис, в соответствии с которым «они все в определенном смысле одно», в контексте сюжета сказки позволяет говорить о неожиданном глубинном архаическом мифологизме и магизме основных идей «Трактата», связанных с теорией отображения. Это верное замечание, и с ним можно согласиться, добавив, что появившаяся в тезисе отсылка к магии и мифу далеко не случайна.
Но прежде всего в пассаже речь идет о музыке. Витгенштейн замечал: «Мелодия есть вид тавтологии; она замкнута в себе; она довольствуется собой».[74] Отношение тавтологии к реальности он формулировал несколько различно в «Дневниках» и в «Трактате». В «Дневниках» он отмечал: «В тавтологии элементарное предложение так слабо связано с реальностью, что последняя имеет неограниченную свободу».[75] В «Трактате»: «Тавтология оставляет действительности все бесконечное логическое пространство, противоречие заполняет все логическое пространство и ничего не оставляет действительности. Поэтому ни одно из них не может каким-либо образом определять действительность».[76] То есть в «Дневниках» он допускал пусть слабую, но связь тавтологии с действительностью. Далее в «Дневниках» следует связанный с темой поразительный пассаж, написанный днем позже: «Люди всегда догадывались, что должна существовать область вопросов, ответы на которые – a priori – симметричны и объединяются в замкнутые регулярные структуры. (Чем старее слово, тем глубже оно проникает)».[77] В «Трактате» последнее, взятое в скобки предложение заменено на «Область, в которой предложение достоверно: simplex sigillum very». Латинское выражение переводят: «Простое изображение истинного» (И. Добронравов и Д. Лахути); «Простота – знак истины» (В. Руднев), «Простота – черта истины» (Л. Добросельский).