Эрик никогда не воспринимал всерьез заявление Роки об алиби. В лучшем случае это была ложь, в худшем – Роки подкупил или запугал кого-то, вынудив этого человека свидетельствовать в его пользу.
Эрик выбросил бумажку с именем, и суд приговорил Роки Чюрклунда к заключению в судебно-психиатрической клинике с особыми предписаниями насчет отпуска за пределы больницы.
Девять лет назад в Брумме была убита женщина, и это убийство очень напоминало убийство Ребекки Ханссон, подумал Эрик, закрывая картонную папку с пометкой «Роки».
Агрессия и ярость, направленные на лицо, шею и грудь.
Впрочем, подобные убийства не уникальны. Речь тут может идти о бешеной ревности бывшего мужа или агрессии, отягченной приемом рогипнола и анаболических стероидов, об убийстве чести или о ярости сутенера, который карает сбежавшую проститутку в назидание прочим.
Эти случаи явно связывало лишь положение рук жертвы: Сусанну Керн оставили на месте убийства с прижатой к уху рукой – так же, как Ребекку Ханссон нашли на полу с рукой на горле.
Возможно, Сусанна, совершая беспорядочные движения, сама запуталась в пояске своего халата.
Эта сомнительная параллель все же обращала на себя внимание и заставила Эрика сделать то, что он должен был сделать давным-давно.
Эрик убрал папку в ящик письменного стола и снова набрал номер Симона Касилласа, главврача Карсудденской больницы.
– Касиллас, – ответил тот голосом заскорузлым, как высохшая кожа.
– Это Эрик Барк из Каролинской больницы.
– Еще раз здравствуйте.
– Я тут заглянул в свой ежедневник и вижу, что мог бы выкроить время для одного посещения.
– Посещения?
В трубке слышался шум, как в зале для сквоша – удары, поскрипывание кроссовок.
– Я принимаю участие в исследовательском проекте в Центре Ошера в Каролинском институте, мы отслеживаем старых пациентов, весь спектр… одним словом, мне надо побеседовать с Роки Чюрклундом.
Лишь в конце разговора Эрик осознал нелепость собственного бормотания о выдуманном исследовательском проекте, об экономике здравоохранения, об интернет-проекте по когнитивно-бихевиоральной терапии и о ком-то по имени доктор Стюнкель.
Эрик медленно положил телефон на стол. Маленький экран плавно погас, система перешла в режим ожидания. В кабинете стало тихо. Кожаное кресло поскрипывало, как пришвартованная лодка. За открытым окном шуршал по листьям сада вечерний дождь.