– Заткнись. Между нами – значит между нами. Что за послание?
– Так сказать, письмо поклонника: дескать, он – или она? – убил Баствик за то, что она была со мной нелюбезна.
– Когда ты последний раз сталкивалась с Баствик? Как ее убили? Что говорится в послании? Когда?
– Не торопись, Надин. Я бы тебя попросила поработать над версией психопата, одержимого историей с Icove. Книгой, фильмом. Ты же получаешь почту.
– А как же, о том и о другом. Полно.
– Потом мы сравним твою и мою и попробуем найти того, кто связывался или пытался связаться с нами обеими. Такого, кто привлечет внимание Миры. Хорошо, если ты назначишь человека, который будет снабжать нас копиями. Только не объясняй, зачем и почему.
– Назначу. Хочу увидеть послание. Это останется строго между нами, Даллас. Вдруг оно что-то мне подскажет? Если связь существует, то его содержание и стиль могут помочь.
Не исключено, подумала Ева. На обещание Надин можно положиться.
– Все, договорились. Я тебе его пришлю. Только Бруно не показывай.
– Бруно я покажу кое-что другое. Я тебе почту, ты мне послание. И смотри, Даллас, поосторожнее там!
– Постараюсь.
Она собиралась снова заняться доской, но помешали шаги. Мужские, определила она, торопливые. Ева повернулась к двери.
– Что еще? – спросила она вместо ответа на стук.
В двери появился Киунг, ответственный за связь с прессой.
– Простите, что помешал, лейтенант.
– Ничего не поделаешь.
– Да, ничего. – Высокий и привлекательный Киунг, одет в отлично скроенный светло-серый костюм. С сомнением взглянув на Евино кресло для посетителей, он привалился бедром к краю ее стола. – Майор Уитни ввел меня в курс дела.
– Продолжайте.
– Я должен находиться в контакте с доктором Мирой на случай, если у нее появится что-то с точки зрения психологии, съедобное для публики. Кроме того, я только что общался с детективом Пибоди.
Тем лучше. Она напомнила себе, что он весьма сообразителен.
– Я боялась, что меня возьмут в оборот репортеры, но пока все тихо.
– Я распорядился, чтобы все вопросы прессы передавали мне.
Она прищурилась.
– У вас есть такие полномочия?
– Представьте, что да.
– Почему вы не всегда ими пользуетесь?
– Потому что в сутках только двадцать четыре часа. Бывает, мы прибегаем к «синему шлагбауму». – Так назывался полный запрет на общение с прессой. – Но когда потерпевшая так известна прессе, как Баствик, это только подстегнуло бы ее интерес. Сейчас наша линия такова: вы с Пибоди заняты расследованием, проверяете все возможности и не можете отвлекаться на заявления и интервью. Но скоро вы выйдете к журналистам, – добавил он, чтобы Ева не слишком радовалась. – Когда у вас появится, что им сообщить. А пока у нас стоит толстенный фильтр.