– Это не очень хорошая мысль, – твердо сказал Эдвард. – Если за ним идет охота, подобный выезд может быть небезопасен.
– И я так думаю, – кивнул Зимин. – Но Киф упрям. Впрочем, в данном случае это извинительно – на кону его репутация, что является серьезным аргументом.
– Тогда, кузен, если ты не против, я пошлю с ним своих людей. – Эдвард повел мощной шеей. – Без привлечения кадров старшего лорда.
Зимин бросил на меня быстрый взгляд, я хлопнул глазами, показывая, что, мол, «как будет, так и будет».
– Делай как знаешь, – слова Зимина прозвучали суховато. – Киф, хорошо тебе погулять. И чтобы был в здании не позже восьми часов вечера.
Я понял, что нам тактично указывают на дверь, и раскланялся. Вопрос по Касимову я решил сегодня не затрагивать – себе дороже может выйти. Всему свое время.
– Во сколько вы планируете выехать? – деловито спросил Эдвард.
– Начало в четыре, стало быть, в два надо уже быть в пути, – вздохнул я.
– Насколько я помню, ехать совсем недалеко, – удивился новый безопасник. – Зачем же выезжать настолько загодя?
– Это Москва, Эдвард. Хуже того – это предновогодняя Москва, – снисходительно объяснил ему я. – Если бы не ваши меры предосторожности, я бы вообще на метро поехал. А так еще не факт, что по всем пробкам и за два часа доедем. Про обратную дорогу я думать не хочу даже…
– Странный город, – красавчик поправил безукоризненный прямой пробор. – В Лондоне такого не бывает.
– Так это не Англия, это Россия, – к слову вплел я цитату из старинной песни. – Привыкайте, иначе вам будет очень сложно здесь выжить. Да, вот еще. С Викой, моей женой, наверняка поехали телохранители, и это люди Азова. Это так, вам для справки.
– Я услышал вас. – Эдвард протянул мне свою камнеподобную ладонь. – Рад, что вы идете на контакт.
Вот же нехристь. «Идете на контакт», слово-то какое подобрал.
– Вот моя карточка, здесь телефонный номер, – протянул он мне кусочек картона с буквами и цифрами. – Он включен всегда.
– А у меня еще часы есть, – я показал ему золотой браслет маяка. – Они непростые…
– Осведомлен, – от кивка головы, на ней ни одна волосинка не шелохнулась. На клей он прическу посадил, что ли, гад такой? Илья Палыч! Вернись, а?
– Ну и ладно. Я к себе, и без двадцати два жду ваших людей, – все, нет моих сил больше с ним общаться и тем самым развивать в себе комплекс неполноценности.