запись в тетради.
Первые стихи будущей поэмы «Автобус» находятся в тетради, содержащей цикл памяти Волошина «ICI-HAUT», созданный в октябре 1932 года. Воспоминаниям о коктебельской юности и Максимилиану Александровичу поэма также обязана образом автобуса. Автобус воспет Волошиным в стихотворении «Шоссе… Индийский телеграф…» (Коктебель, <1912>):
Взметая едкой пыли виры,
Летит тяжелый автобус,
Как нити порванные бус,
Внутри несутся пассажиры.
От сочетаний разных тряск
Спиною бьешься о пол, о кол,
И осей визг, железа лязг
И треск, и блеск, и дребезг стекол.
Летим в огне и в облаках,
Влекомы силой сатанинской <…>
Стихотворение Марине Цветаевой было известно, видимо, из уст Волошина, поскольку его опубликовали только после смерти автора, в 1984 году. Вероятнее всего, Волошин написал о коктебельском автобусе, которым пользовалась и Цветаева, когда гостила в Коктебеле весной—летом 1913 года. Первые строки будущей поэмы «автобус скакал как зверь / как бес»145 находятся в черновой тетради весны 1933 года, в непосредственной близости от цикла, обращенного к Волошину. Затем Цветаева работала над поэмой «Автобус» в феврале—апреле 1934 года, в ноябре—декабре 1935-го (она вернулась к работе 25 ноября), а затем в июне и сентябре 1936 года, но так и не закончила поэму146. Любопытно отметить, что к циклу, посвященному Волошину, Цветаева возвращалась в мае (месяц рождения поэта) 1935 года и летом 1935 года в Фавьере, у моря, то есть тогда же, когда работала над поэмой «Автобус». Следовательно, Цветаева отлично помнила, чьи стихи явились одним из первых импульсом к поэме. Воспоминание о коктебельской юности вводит в поэму тему творческой молодости. Мотив молодости отразился в черновиках 1934 года:
Господи <как> было молодо,
В окончательном тексте:
Господи, как было зелено,
Голубо, лазорево!
Цветаева вспоминает себя в последней неоконченной поэме, влюбленная в молодость 1914 года, «в свой голос, в свой вид, в свой взгляд / В себя <двадцать> лет назад»148, то есть видит себя двадцати двух лет. 26 августа 1933 года в 11.30 утра от разрыва сердца скончалась Софья Парнок. Возвращаясь к поэме в 1934 году149, Цветаева, уязвленная мужским безразличием Пастернака, вспомнила подругу, которой уже не было на свете, и свой бурный роман 1914—1915 года. Именно в 1914 году Цветаева начала цикл замечательных стихов к Парнок,