– Вовка, Алик и Димка. Нам тут по десять. В 41-м, – дед замолчал и провел ладонью по морщинистой щеке, потом еще раз для верности.
– Это ж сколько лет-то прошло…
– Много…
– Они хоть живы?
– Живы! Мои друзья живы! – на пол посыпались письма, талоны и какие-то выцветшие картонки, – и мы все решили, давно еще! Так и будет!
– Ты о чем? – подбирая с пола дедовы воспоминания, переспросил Андрей.
– Когда нас спасут, когда вырастем – соберемся. Я позвал их в гости.
– В 41-м?
– Почему в 41-м? В прошлом месяце. На почту ходил.
– И что они ответили?
Но Николаич, словно не слыша вопроса, уже ковырялся в шкафу.
– А если они переехали? – не унимался Андрей.
– Куда?
– Да куда угодно – в Америку, на Камчатку.
– Нет, они там.
Он, наконец, вытащил парадно-выходной костюм и, приложив к груди, рассматривал свое отражение.
– А почему сегодня-то?
– 6 ноября! Вот почему. Чему вас по истории учат?
Андрей смотрел, как дед возится с пуговицами.
– И куда ты собрался?
– На вокзал. Я им все написал: когда, какой поезд, куда ехать. А я их встречу.
– И забыл, – Андрей моментально пожалел, что ляпнул лишнее. Дед был на взводе, того и гляди за валидолом бежать придется.
– Может, лучше поможешь? – Николаич с укором посмотрел на внука сквозь залапанные стекла очков.
Андрей отложил письма, вытащил вешалку и расстегнул пиджак. «Как же он похудел после инсульта. Надо матери набрать, может, она в курсе за встречу».
– Ну, как я?
Дед выглядел как победитель ток-шоу о похудении. Ремень пришлось застегивать на новую дырку, а вот мешковатый пиджак был только на перешивку. Но вместо этого Андрей ободряюще подмигнул дедову отражению:
– Нормально! Ты у меня молоток! Бабки во дворе обзавидуются… Давай подброшу.
– Не надо, я сам. На маршрутке. Пару остановок всего.
Андрей смотрел, как дед аккуратно засовывает фотографию во внутренний карман, берет кепку и направляется к двери.
– Много не пейте, – кинул он вслед.
– А мы выпьем! На сэкономленные! – отшутился тот уже с лестничной площадки.
Андрей снова посмотрел на разбросанные письма. Парочка была совсем новых. Все с красным штампом «Вернуть отправителю»…
…Небо притягивало, словно забытая картина Айвазовского. Воздух отдавал костром и осенью. Народу на остановке не было. Маршрутки пролетали мимо: вторая, третья. Николаич уже начал переживать, что опоздает к поезду, как водитель желтой «газели» притормозил прямо у тротуара. Дед покряхтел, открывая дверь, и залез. Место было одно.