Ему сразу захотелось ее обнять, что он и сделал. Она уложила его рядом с собой, прижалась и затихла.
– Ты же понимаешь, что вот это – не надолго? – тихо спросила она.
– Почему? Зачем? Кому надо, чтобы это было недолго?
– Таковы ваши законы, законы эльфов. – Нет таких законов!
– Нет, есть. «Путь Эльфа» ваш этот напыщеный и все такое…
Она откуда-то знала про «Кодекс Эльфа» – апокрифический документ неизвестного автора… А он не знал, что ей ответить…
– Знаешь… это ведь не закон, а типа мифического кодекса поведения. Он не обязателен к исполнению. Так, благопожелания…
– А баллы в Небесном Рееестре? Или тебе вообще наплевать на карьеру?
– Знаешь… мне-то как раз скорее наплевать. Если бы мне не мешали заниматься тем, чем я сейчас занимаюсь, плевал я на карьеру.
Она приподнялась на локтях и внимательно посмотрела на него.
– Ты это серьезно? – Вполне
– И взял бы такую, как я, в жены?
– Да, – он ответил ей практически сразу, не вполне осознавая, уверен ли полностью в своих словах.
– Правда?! – в ее голосе была такая радость, что он даже удивился. А она вскочила на него верхом и приказала не шевелиться. Началась медленная и изощренная пытка страстью, которая для Эни явно была такой же естественной как пенье для камышевки или соловья в запыленных придорожных кутах.
– Ты делаешь из меня зомби? – слабо произнес он полчаса спустя.
– А разве тебе это не нравится?
Он был вынужден согласиться. Нравится!
* * *
Незадолго до революции прежние власти объявили масштабную амнистию, и десятки тысяч недосидевших и недонаказанных вдруг оказались на свободе, где оказались никому особо не нужны. И естественно, посбивавшись в стаи, занялись привычным ремеслом. Картину усугубило то, что ряд тюрем после этого были взяты штурмом, а их население разбежалось. По всем дорогам бродили лихие люди в поисках часто даже не наживы, а хотя бы пропитания.
…Закат тронул своим нежным светом кроны берез. На полянке рядом пел свою песню вечерний кузнечик или сверчок – лежавшие на траве не могли отличить первого от второго. Парочка была весьма колоритна. Один, парень в кедах, джинсах, несвежей футболке, был длинноволос и бородат. Он лежал, подложив под голову джинсовую куртку и рюкзачок, и, жуя травинку, мечтательно смотрел вверх, сквозь редкие кроны деревьев. Если бы не одежда, он, со своими спутанными волосами на голове легко бы сошел за какого-нибудь былинного Садко с планеты Земля или воина Ристании.