Ота до семнадцати лет была безмятежно счастлива. Она была единственной дочерью министра труда. Ее отец с молодых лет успешно продвигался по карьерной лестнице, и семья никогда не знала нужды, болезней, несчастий. Она купалась в любви родителей и двух ее братьев: старшего – Лади и младшего – Ари. Но в семнадцать ей подобрали мужа. Такой порядок существовал испокон веков, и как показала практика, был очень хорош, особенно для девушек высокопоставленных родителей. Им доставались лучшие женихи – богатые, занимающие высокие посты в государстве, а значит, здоровые и с прекрасной генетикой. От них рождалось превосходное потомство. Конечно, бывали исключения и среди простолюдинов появлялись выдающиеся экземпляры. Особенно замечательным назначались крупные выплаты и за них выдавали девушек из элиты. С другой стороны, иногда какой-нибудь вредный ген поднимал голову и в, казалось бы, идеальном браке рождался ребенок с недостатками. Такие сбои бывали не часто, но считались очень опасными.
Ота знала, что если не делать отбор, то начнется хаос. Человека и других существ отделяет такая тонкая грань. Примером тому дикие племена, живущие за стенами государства и состоящие из сумасшедших и полулюдей. Они как раз и произошли из таких детей. Давным-давно «испорченных» младенцев бросали за стену. Не все погибли. Одних выкормили самки крупных животных, других воспитали неведомые легендарные триры. В результате они стали объединяться в орды и совершать нападения на государство. Они были само зло.
Но сердцу не прикажешь, оно грустило и ныло. До назначения жениха Ота грезила о некоем красивом юноше. У него была фигура министра благосостояния народа, глаза ее приятеля, с которым им разрешали иногда играть в детстве, волосы главнокомандующего. Она собирала все красивые мужские черты, чтобы создать своего будущего мужа и была глубоко разочарована, когда ей представили жениха. Можно было и не представлять – это был приятель отца, его заместитель, с детства ей знакомый. Он был всего на четыре года младше ее родителя, и Ота всегда считала его нудным дядюшкой, который постоянно поучал ее и относился к ней как к ребенку. Его волосы уже стали грубыми и потускнели, а сам он был высок и очень худ.
Матушка, красавица Ру, конечно, догадалась о причине уныния ее всегда веселой дочери, в отличие от отца, который, не слыша переливов мелодичного смеха, вообразил, что дочь просто повзрослела. Понимание родило тревогу и мать после этого не уставала напоминать, что Оте привалило счастье, так как Гиро, ее жених был второстепенным отпрыском правящей династии, и его дети вполне могли унаследовать правление. Когда дочь раздраженно морщилась, она переводила разговор на долг перед народом, семьей, рассказывала истории о преступивших моральный кодекс девушках. Встречая мужчин, ведущих на цепи женщин, порой передвигающихся на четвереньках и погоняемых палкой или плетью, она, чтобы привлечь внимание дочери, так сильно открывала глаза, что видна была кайма глазного яблока вокруг радужки. Кивая подбородком на измученную женщину, закованную в цепи, мать шептала: