Юра согласно кивнул – уже записал.
Они не разъехались по домам. Что бы обсудить сегодняшний день и подготовиться к продолжению сегодняшней встречи с Президентом, они поселились в гостинице «Москва» в номере подешевле. Утомлённый и возбуждённый Юра уснул как убитый, а Вячеслав Вячеславович поздно уснул и рано проснулся. Не ждал ничего хорошего от продолжения разговора с Президентом.
Вячеслав Вячеславович, проснувшись, долго лежал без сил, без мыслей, прислушивался к неслышным утренним звукам за окном, к осторожному похрапыванию Юры на соседней кровати. Кто то плескался в ванной в соседнем номере и бормотала спущенная в уборной вода. Гостиница просыпалась и стало слышно звяканье посуды в буфете. Что бы разбудить не проснувшийся мир в себе, Вячеслав Вячеславович включил телевизор и в комнату вплыл абсурдный мир, которому он надоел, а мир надоел ему. Мы с этим миром живём, успокаивал себя Вячеслав Вячеславович постоянно, как только впадал в некое уныние от происходящего. И он заставлял себя говорить с этим человеком наедине и в мыслях:
– Для того, что бы окончательно утвердиться во власти после ухода Бориса Николаевича, вам, Владимир Владимирович, нужна была дополнительная легализация своей власти, которая была для элиты неожиданной, но пусть и предсказуемой, хотя и странной, о чём говорят первые ваши акты об объявлении неприкосновенности Ельцину о недопустимости его привлечения к уголовной или административной ответственности. Это был первый ваш ход, объясняющий всё разом: Вы пришли к власти путём преступного сговора. Значит, вы не легитимен во все времена вашего правления. Отсюда мы и начнём в упор рассматривать вашу деятельность, не забывая о том, что у вас было в Санкт – Петербурге в бытность близости с мэром Собчаком.
Этим Вячеслав Вячеславович снимал с себя напряжение, когда мысль касалась президента.
А Президент, тем временем, успокоился не сразу. Юра сидел с побитым видом и не мог пошевелиться, не то что бы сказать что то вроде извинения и покинуть позор. Да и Вячеслав Вячеславович был в чём то посрамлён. Наверное превосходством Президента во всём, за что он примется. Никто не мог ему в чём либо возразить. А уж тем более журналисты только что созданного агентства.
Казалось, что Президент вот-вот покинет журналистов и отправится играть в теннис по старой памяти предшественника. Но он не сделал этого, наверное потому, что был бы чересчур откровенен в своих симпатиях. И он сдержал себя в этой выходке.