Егор снял с гвоздя у двери шинель с широкими красными полосами на груди, буденовку. Ванятка с Андрюшкой отошли к сундуку, стали разглядывать шашку.
Н и к о л а й: Вы идите туда, посмотрите, чо там за шутки, а я скотину напою. Потом пойду прутьев нарежу для верши, да кошелки две надо сплесть. Гуси скоро нестись зачнут… Ты к Насте-то зайди по пути, объявись. Обрадуй девку!
Е г о р: Неудобно как-то, вдруг отец дома, я вечером вызову.
Н и к о л а й: Зайди сейчас, зайди… Не пойму я только… Отец Александр Настю без венчания не отдаст. Это точно. В церковь придется идить.
Е г о р: Пойду.
Н и к о л а й: Ты же коммунист. Вам нельзя…
Е г о р: Ради Насти я на все пойду!
Н и к о л а й: Значит, коммунист ты липовый. У нас в части комиссар говорил, что за честь партии любой коммунист с радостью голову сложить. И ложили, сам видал…
Е г о р: Дак и я б сложил, там, на фронте. Кровушки-то своей, немало пролил. Надо будет, еще пролью… Но Настенька… Настя совсем другое, тут меня лучше не трогать. За нее я самому Троцкому в миг горло перехвачу!
М а р и я П е т р о в н а: Ты такими словами не бросайся!
Е г о р: Это я к слову…
В а н я т к а (подходит с шашкой): Мы ее с собой возьмем?
М а р и я П е т р о в н а: Оставьте дома… от греха подальше… Неча там с ней делать!
Ванятка (Егору): Мы с Андрюшкой поклялись в вечной дружбе, чтоб с нами не случилось, где б мы не были, а друг за дружку горой! Мы даже кровью обменялись, как в книжках написано.
Е г о р: Это как же вы обменялись?
В а н я т к а: Я разрезал, вот тут, руку, (показал он руку) видишь шрамик, и Андрюшка тоже на своей руке, и приложили рану к ране. Моя кровь перешла к нему, а его ко мне. Теперь мы кровные братья…
М а р и я П е т р о в н а: Ой, дураки, выросли дылдами, а разум детский…
Егор (Ванятке): Молодцы, вдвоем легче жить… Ну, пошли. Только вы ступайте к церкви, а я на минутку загляну к отцу Александру.
В а н я т к а: Так он в церкви, должно.
Е г о р: Мож, дома… (выходят из избы).