Женский голос у меня над головой перечислял лечение неизвестного
студента. Обход, вестимо дело. Знакомиться пришли. Медсестру вдруг
перебил недовольный мужской голос:
— И почему он у вас привязан до сих пор? Вы как смену
принимаете?
— Сейчас развяжем, — спокойно ответила женщина и меня тут же
освободили от вязок.
Это я уже хорошо очнулся. Вон, сколько всего услышал и даже всё
понял. Страх почти ушел, я понимал, что что-то мне в организм
попало нехорошее. Только вот голова была ватная и спать хотелось —
просто улет. Я сдерживал проваливание в сон из последних сил,
хотелось понять, что со мной. Куда попал, это ясно: сумасшедший дом
— место знакомое, но почему? Мои помощнички мне чего-то укололи и
меня понесло во все тяжкие? Да не было вроде у нас в сумке ничего
такого. Но меня ведь зарезали! Мне самое место в хирургии! Меня же
там должны зашивать со всех сторон! Суки, чертов аминазин, теперь
бревном проваляюсь сутки, не меньше. Не привык потому что. И какое,
нафиг, четырнадцатое сентября? Мы на вызов пятого октября поехали!
Ладно, попробую глаза открыть, надо посмотреть, что творится
вокруг.
Но меня опередили и кто-то довольно бесцеремонно оттянул мне
верхнее веко правого глаза. Какой-то мужик в древнего фасона
шапочке равнодушно глянул на меня и тут же закрыл мне глаз. Не до
конца, правда.
— Студент, что там стряслось? Колбасы неправильной поел? И
водкой прокисшей запил? — и, не поворачивая головы, спросил у
медсестры: — Что там с анализами?
— Еще не приносили, выходные же...
—Фонендоскоп мой где? — через щелочку я увидел, как доктор встал
и одернул старорежимный халат с завязочками сзади. Он что,
поклонник советской власти? Или забежал сюда со съемок сериала про
больничку семидесятых? И из-под халата выглядывает ворот белой
нейлоновой рубашки и страхолюдного вида галстук. Сто процентов,
потеет в таком раритете ужасно.
— Наверное, на посту забыли, сейчас принесу, — произнес женский
голос, перед этим рассказывающий анамнез болезни неизвестного
студента, и я услышал шаги, сначала удаляющиеся, потом
приближающиеся.
Фонендоскоп тоже на высоте. Тут у них точно можно музей
советской медицины открывать. Заменить звукопровод бурой резиновой
трубкой — это нечто. Меня послушали, довольно бесцеремонно ворочая
при этом, потом щупали живот.