Я на их фоне смотрелся белой вороной в своем разгильдяйском полуспортивном виде. Второй роковой ошибкой стал заказ холодного кофе в местном баре. Чуть перевозбужденный молодой бармен с хилой козлиной бородкой почему-то подал мне напиток в тяжелом стеклянном бокале на длинной ножке. Так я и стоял у всех на виду, поглощая странный терпкий напиток, нацепив самое каменное выражение лица. Что, как казалось, буквально с головой выдавало мою полную неуместность на вечере.
Веру я выхватил резким фокусом периферийного зрения на другом конце зала. Смутно знакомое лицо, ну где-то определенно виделись мельком. Пригляделся внимательней – и понял, что попал. Когда наши взгляды скрестились, волна тепла пробежала по позвоночнику. Лица окружающих смазались, слились с окружающей обстановкой. И в этой побледневшей толпе, она, как святая Мадонна и ее силуэт, словно подсвечиваемый изнутри. Сигнал был пойман – четкий и недвусмысленный.
Не знаю, что думала она о забавном молодом человеке, который с серьезным видом продирался к ней, не отрывая глаз, сквозь толпу в толстовке с капюшоном и кедах, по-пижонски держа перед собой бокал с кофе. Но… разговор завязался сам с собой. Без каких-то усилий и вымученных фраз. Редкие переглядывания, смешки, реплики – все это казалось таким уместным, правильным и… достаточным, что ли.
Но вечер подходил к концу, и мы из камерной обстановки бара метеоритным рывком выстреливаем собой в теплый майский вечер. Холодает, но я распахиваю кофту и отдаюсь этому свежему воздуху, вбирая в себя освежающую городскую прохладу. Короткие проводы до остановки, еще несколько коротких минут общения – и она исчезает внутри прибывшего автобуса. Я провожаю его взглядом и приземляюсь на лавку, пытаясь осмыслить – что же такое неясное и согревающее вспыхивает сейчас в груди, искрит, разгорается.
Да, все сходилось – именно ее ждал я так долго. К ней шел через зимы и весны, через трудности и преграды, победы и неудачи всей предшествующей жизни. Мы успели обменять контактами, и с каждым днем наших виртуальных разговоров огонь взаимной страсти разгорался все сильнее. Это был безостановочный телемарафон. Мы говорили, говорили, говорили…
Обо всем на свете: что видим и чувствуем, каким представляем себе будущее, какое прошлое довлеет над нами, на какие жизненные ориентиры опираемся и прочее, и прочее… Она что-то пишет, а я со всей ясностью представляю, как звучит ее голос, произнося написанное. Каждый звук, интонацию, движение губ. Улыбку. Да, улыбку особенно.