– Живая? – нагнувшись к самому лицу Козявки, спросила Ксюха. – Чего ты подавилась-то? Будто призрака увидела.
– Не призрака, а кошку.
– Какую кошку? – спросила Ксюха, поворачивая голову к холодильнику. Никакой кошки на холодильнике не было.
– Ну вон же сидит, – а здесь кошка была.
А у Ксюхи не было. А у Козявки была.
– Та-а-ак, понятно, крышак поехал? С нариками связалась? А ну марш спать!
Козявка послушно спрыгнула со стула и направилась к выходу с кухни. Спорить и доказывать ей не хотелось, она уже сообразила, что видит кошку одна. Простовата тоже спрыгнула с холодильника, вертя своим коротким хвостом. Но Ксюха вдруг окрикнула Козявку:
– Слушай, мелкая, а кошка часом не твой воображаемый друг? У меня в детстве лошадёнка в духовке жила.
Козявка, не поворачиваясь, фыркнула и пошла спать. Простовата последовала следом.
В темноте детдомовской спальни Козявка лежала и думала, а рядом мирно сопела, свернувшись клубком, Вата. «Ты нереальная. Но и не воображаемая. Зачем мне воображаемый друг? Я не одинока, мне неплохо и одной, да и друга я могу найти себе вполне реального. Ксюха та же, Михрютка Борисыч или ботаны эти. Реальная Вата тоже мой друг, зачем мне она ненастоящая? Бред какой-то… Карандаши надо крепче держать, выпадут ведь… Ох, споткнулась! …Белая лапша в сугробе совсем незаметная…».
На следующий день девочка первым делом направилась к рабу кошачьему Михаилу Борисовичу. Михаил Борисович оказался не один, в гостях была компания молодых людей. Внезапно Козявка осознала, что Михаил Борисович, он же Михалыч, вовсе не Михалыч, а в общем-то молодой Мишка.
– Мишка Борисыч, я прям как дедушку только что потеряла, – потянула за подол рубашки Михаила Борисовича Козявка.
– Я тебе велел называть меня Михаил Борисович. К старшим надо относиться уважительно, я всё-таки лет на тридцать дольше тебя живу.
– Вот скажи, Михал Борисыч. Ты типа молодой такой, с понятиями, вроде не страшный, а бабы нету?
Компания прыснула, а Михаил Борисович покраснел.
– Ключи, – вдруг строго, но не зло сказал он.
– Ну ладно тебе, не обижайся. Лучше скажи, где Простовата?
– В комнате вроде спала. Не мучай её только, она что-то приболела.
В тёмной зашторенной комнате на хозяйской белой пуховой подушке (что обычно кошке не позволялось) спала Вата. Она мирно сопела и не подозревала, какой удар ей готовила судьба. И правильно делала. Вопреки обычному своему поведению, Козявка ничего не стала делать. Она села на кровать рядом с подушкой и просто смотрела. Спустяминут пять минут кошка открыла глаза и встретилась взглядом с Козявкой. Они смотрели друг на друга несколько секунд, за которые Козявка всё поняла. Вата действительно была больна. Где-то в груди легонько кольнуло и захотелось плакать. Козявка вдруг истошно заорала: