Насчет занимаемой мною позиции. Образно выражаясь, мне бы хотелось, чтобы читатель представил бы себе автора этих вещичек широко и растерянно улыбающимся, мол: «да чего там, я хоть и стараюсь быть максимально честным и понятным, но воспринимайте все написанное в кавычках, не «именно так», а «как бы», чего там». По-другому я сказать не умею. Я предельно серьезен – большая серьезность, полагаю, отдает уже безвкусицей, и в то же время предельно самоироничен.
Главный герой, от чьего лица ведется повествование – это именно я сам, каким вижу себя, каким хотел бы видеть, если на то пошло. В некоторые моменты, когда я перечитываю иные отрывки, мне кажется, что они отдают позерством, но надеюсь, благосклонный читатель меня простит.
Уверен, что он простит мне и «вольность» некоторых сюжетов – так или иначе, я сам лично считаю себя релятивистом и стопроцентным агностиком почти во всех отношениях, но не ищу лишнего повода пощекотать кому-то нервы или вызвать раздражение, тем более ярость. В наше время в принципе эти «вольности» и вольностями по идее не назовешь.
Итак, пока, пожалуй, что хватит – остальное читатель узнает из самого сборника, а по поводу него – из очерка-статьи, помещенной предпоследней. Ваш покорный слуга еще раз просит не воспринимать всего написанного «слишком всерьез», и забыть к чертям все мое вступление, а так же от души повеселиться вместе с ним в этом небольшом литературном путешествии.
Засим жму читателю руку и желаю всего наилучшего.
А вдруг дождь пойдет: что тогда делать?
Положение складывалось явно не в мою пользу: деньги почти что кончились, надеяться совершенно не на кого, а оставаться здесь слишком опасно. Соответственно, я решил пойти на крайние меры.
Свет на ночь мы иногда не выключали. Рано утром, когда еще все спали, я поскорее собрал все свои вещи, и уложил их в походную сумку. Потом, тихо, чтобы не привлечь внимания, вышел из барака. Снег за ночь весь растаял. Я зашел в подсобку. Пришлось включить верхний свет: фонарик у меня украли. Влез на стульчик, чтобы дотянуться до верхней полки. Взял самый большой мешок. Ох, и тяжелый же он оказался, черт его возьми. Осторожно, чтобы не шуметь, спустил, взвесил в руках. Подумал: наверно, не донесу. С трудом положил на место. Полка скрипнула, я замер. Потом тихонько слез со стула и выключил свет. Постоял, выжидая. Все тихо. Снова влез на стул, уже в темноте. Опять скрипнула полка, но выжидать я уже ничего не стал. Стало как-то наплевать. Наугад стянул другой мешок, спустил на пол. Вышел, сходил за большой сумкой. Снова включил свет, кое-как переложил содержимое мешка в сумку. Мешок сунул за полку. Может, даже и не заметят пропажу. Кто знает, вряд ли мешки подсчитывают. Перекинул большую сумку через плечо, маленькую взял в руку. Вышел на улицу. Нет, еще темно.