Юрий скривил рот.
– Сомневаюсь, чтобы там было нечто стоящее.
– Вы разрешите войти? – спросила я. И услышала:
– Зачем?
– Мне надо задать вам пару вопросов, – пояснила я.
Младший Ткачев нахмурился, но потом все же сменил гнев на милость.
– Ладно. Только снимите туфли – у нас дети, нечего грязь с улицы тащить.
Я кое-как втиснулась в крошечное пространство, невольно подумав: в стране, где средний женский размер пятьдесят второй, надо делать прихожие попросторнее. Интересно, в каких апартаментах живет архитектор, придумавший «трешки» общей площадью двадцать семь метров? Неужели в такой же, какую спроектировал для всех?
Юрий показал на «вешалку».
– Куртку туда.
Я покорно пристроила свою одежду на крючок, прибитый прямо к стене с ободранными обоями, сделав два шага вслед за Юрием, оказалась на кухне, где было бы тесно даже гному. У стены стоял небольшой стол, за которым спиной к окну пристроилась девочка лет шести. Другой ребенок, совсем маленький, сидел на высоком стульчике и рьяно рвал газету.
Ткачев наклонился, вытащил из-под стола две круглые табуретки на трех ногах, плюхнулся на одну и предложил мне:
– Садитесь.
Стоящая у плиты молодая женщина обернулась.
– Это я с вами по телефону говорила? Ключи привезли?
Из кастрюли перед ней поднимался пар, на другой горелке скворчала сковородка.
– Ма! Кушать! – заныла девочка.
– Сейчас, – пообещала Нина, – погоди. Видишь, тетя пришла.
Малышка показала мне язык, выпалив:
– Тетя дура.
Юрий выхватил у младенца газету, свернул ее трубочкой и стукнул грубиянку по лбу, воскликнув:
– Светка, немедленно извинись!
Дочь зарыдала, а малыш, лишившись своего немудреного развлечения, завыл, как пожарная сирена. У меня зазвенело в ушах, спина вспотела – на кухне было невыносимо жарко, душно и влажно. Просто тропики!
– Заткни детей! – заорал Юрий.
– Сам постарайся! – не осталась в долгу супруга.
– Уведи их в комнату, – распорядился муж.
– Я обед готовлю, – огрызнулась Нина.
– Спохватилась… – рявкнул Юрий. – Ужинать пора, а ты борщ варишь.
Девочка продолжала истерически рыдать, теперь к ее воплям добавилась икота. Изо рта младенца потекли белые струйки.
– Он срыгнул, – поморщился Юрий.
– Вот и умой сына, – распорядилась Нина.
– По-твоему, я нянька? – побагровел супруг. – Не мужское дело детьми заниматься.
Нина бросила в мойку ложку, которой мешала бурно кипящее варево, уперла одну руку в бок, вторую вытянула ладонью вперед.