Железо получить удастся нескоро,
потому что оно здесь лишь чуть дешевле золота. В связи с этим
Темучжин, в ближайшие дни, найдёт подходящий камень и выбьет из
него нечто похожее на топор. И пока остальные будут колотить корни
подручным камнями или бессмысленно гнуть их из стороны в сторону,
он, если всё получится как надо, будет срубать малые деревья, чтобы
быстрее всех выполнять дневную задачу.
Кремневый «нож» он уже нашёл у речки.
Там валяется много камней, поэтому он потратил часа четыре, чтобы
найти себе инструмент для повседневно-бытовых задач.
— Вы где?! — вновь крикнул он, идя
вдоль берега.
И снова тишина. Если они замыслили
засаду, чтобы вновь выбить из него пыль...
За что? Эрклиг их знает! Это же дети!
Разве им нужен повод, чтобы избить кого-то, кто слабее, чем
они?
Тут он услышал шум и копошение где-то
за очередным скоплением суховатых кустов. Значит, точно хотят его
избить... Но теперь, когда он распознал засаду, эта затея им дорого
обойдётся. Сегодня кто-то из них точно умрёт... Или будет жалеть,
что выжил...
Рука сама сняла с пояса кремневый нож.
Мальчик Эйрих пригнулся и начал внимательно следить за тем, куда
ступает. Он сфокусировался на мысли, что на охоте, и от её
результатов зависит то, как он будет жить дальше.
Обогнув источник шума по большой дуге,
Темучжин, максимально скрываясь, чему хорошо помогало то, что он
босоног, начал заходить к непрерывному шуму с тыла.
Были места, где пришлось нашуметь —
сосновые колючки захрустели слишком громко, но, если не учитывать
это, он подкрался образцово незаметно.
И на небольшой полянке, кою окружают
эти суховатые кусты, он увидел сцену, которая заставила его крепко
задуматься. Точнее, взвесить все «за» и «против».
Валамир и Эрелиева лежали на траве,
битые и связанные конопляной верёвкой, а Видимира активно щупал,
как девку, некий крепкий мужчина, лица которого Темучжин не
видел.
Слышал он, что есть такие люди, охочие
до мальчишечьего тела. Сам он их не уважал, а в своём воинстве не
терпел, подвергая казни. Мужчина должен быть с женщиной, не с
другим мужчиной. И, тем более, не с мальчиком. Это против природы и
против воли Тенгри. Если бы Тенгри хотел такого, может, в этом
появился бы какой-то практический смысл?
А «за» и «против» он начал взвешивать
потому, что если оставить события идти своим ходом, то это решает
ряд проблем — больше никаких конкурентов на родительскую еду,
никаких рисков быть битым этими погаными недоносками, но... Есть
риск, что этот неизвестный не убьёт его братьев с сестрой, они
вернутся домой, может, расскажут о произошедшем отцу, тот затеет
свару и может умереть на судебном поединке — эту вероятность
исключать не следует. А ещё это урон чести их семьи, когда средний
сын Зевты был с мужчиной — сам же Темучжин будет насмехаться на
этим сопляком, он себя знает...