• в умелом руководстве;
• в прагматическом здравомыслии;
• в сохранении единства;
• в готовности и желании уступить часть своей монополии на власть.
Население при этом должно быть терпеливым и не очень требовательным. По оценке Бжезинского, такого сочетания невероятно трудно добиться в реальности: требования демократизации снизу, как правило, значительно опережают готовность властей идти на компромиссы. «Таким образом, едва ли Китаю удастся избежать этапа политической нестабильности», – делает вывод Бжезинский.
Третьей причиной для скепсиса Бжезинский называет бедность Китая по сравнению с другими государствами. Даже при увеличении ВВП в 3 раза страна всё равно останется в последних рядах среди всех стран мира.
«Геостратегическая адаптация Америки»
По мнению Бжезинского, «распространённая житейская мудрость, что Китай – это следующая мировая держава, рождает паранойю по поводу Китая и способствует развитию в Китае мании величия. Страхи перед агрессивным и антагонистическим Китаем, которому суждено вскоре стать ещё одной мировой державой, в лучшем случае преждевременны, а в худшем – могут стать самоосуществляющимся предсказанием». Американский стратег исходит из того, что создание коалиции, противодействующей превращению Китая в глобальную державу, приведёт к противоположным результатам. С уверенностью можно сказать, что такой Китай стал бы враждебным. Ухудшились бы отношения американцев и японцев, поскольку последние наверняка не поддержали бы такую коалицию.
Бжезинский выступает за взаимодействие с Китаем как с глобально важным действующим лицом, поскольку считает, что «Китай в действительности вряд ли скоро поднимется до мировой державы». Амбиции Китая могут быть удовлетворены путём активного вовлечения Поднебесной в международное сотрудничество (например, в «Большую семёрку», поскольку «Россию тоже пригласили туда»).
Большой Китай Бжезинский характеризует как региональную доминирующую державу, которая может предпринимать попытки оказывать на соседние государства дестабилизирующее воздействие или может ограничиться более косвенным воздействием (по примеру того, как это уже происходило в китайской истории). Пойдёт ли речь о гегемонии или об уважении – зависит от того, насколько авторитарным будет оставаться китайский режим, и от того, как на появление Большого Китая отреагируют «ключевые действующие лица, а именно Америка и Япония».