– О, ясно.
– Теперь ты понимаешь, что за местечко Грейт-Эпплвик. Мне следовало уехать, когда у Этана была возможность.
– Почему же ты этого не сделала?
– Не знаю. Не могу вспомнить. – Сжав кулаки, Мэри Джейн застонала от досады.
– Должна быть причина, чтобы ты не уезжала. Это же всего лишь в Йорк, не на другой конец света.
– Из-за детей, – тихо проговорила она. – Я думала о детях, если уж тебе так нужно знать. – Неубедительный ответ, но придется принять. Пока. Она сменила поведение, раздражаясь на меня. – И я же говорила тебе, что от сержанта Шарпа помощи не дождешься. Он думает, что я разбила солнечные часы и выгнала Этана. В его понимании Этан – революционер, а я – не лучше, чем мне следует быть.
Мы топтались на месте.
Время двигаться.
– Идем, Мэри Джейн. Ты покажешь мне дорогу в поместье. Нам нужно спросить у полковника Леджера, ходил ли он в каменоломню или Этан приходил повидаться с ним.
– А ты не можешь сходить одна?
– Мне нужно, чтобы ты показала мне дорогу.
Я предположила, что Леджеры с большей охотой ответят на вопросы, если я приду с Мэри Джейн, их бывшей работницей, ныне – барышней в беде.
По голубому небу неслись белые облака. Мимо нас прогрохотал по булыжной мостовой мужчина с тележкой. Из булочной вышла женщина с корзинкой на руке.
Владелец тележки с помощником передвигали к подвальной двери за «Руном» бочонок с пивом. Потертая вывеска паба поскрипывала на ветру, краска на ней шелушилась. На вывеске красовалась чересчур шерстистая овца, чудесным образом висевшая в воздухе, спина изогнута, глаза закрыты.
Терпеливая ломовая лошадь с пивоварни била копытом о землю, из ноздрей в утреннем воздухе вырывались маленькие облачка пара.
Когда мы дошли до военного мемориала, я остановилась. Мэри Джейн встала рядом со мной.
На последние несколько часов я выбросила из головы мысль о том, что Мэри Джейн моя сестра. Теперь же я задумалась о том, что недавние годы означали для этой моей семьи, о которой я ничего не знала.
– Мэри Джейн, а кто-нибудь из нашей семьи погиб на войне?
– Да. Наш брат Берт, кузен Джеффри и дядя Томми – брат нашего отца.
– Не слишком ли стар был дядя Томми, чтобы идти на фронт?
– Был. Он воевал почти до конца, думая, что приглядит за их Джеффри и нашим Бертом.
Мэри Джейн смотрела, как я читаю имена на стеле военного мемориала.