За парня вступился физик, Рисс: «Это очень способный ученик. Он интересуется физикой.».
– А что, в физическом кабинете всё цело? – бросил реплику Радунский. Судьба парня была решена.
А на уроках по математике, которую Арон Моисеевич вел в старших классах, нам доставалось. Выслушав ответ незадачливого школьника Арон Моисеевич начинал: «Ну что ж, сегодняшний матриал вы подготовили хорошо, но, – большой палец правой руки отрывался от кулака, поднимался, изгибался и начинал вращаться, – элементарных знаний нехвататет. – Директор переходил на ты, – Садись, двойка!» – и большой палец прищелкивал, как если бы давил вошь.
Традиции и кое-что еще
Может быть не вредно упомянуть об одной особенности нашей школы № 336 им. Радищева. В каком-то смысле это была элитная школа. Я не зря употребил выражение «в каком-то смысле». Дело в том, что там учились, в основном, дети работников знаменитого в то время ЦАГИ – Центрального Аэрогидро Института и подведомственного этому институту опытного завода № 156. Считалось, что радищевцы (так мы себя называли) проходят под эгидой ЦАГИ весь воспитательно-образовательный цикл, то есть детский сад, школу и институт, а затем идут работать в ЦАГИ или на 156-ой завод. Поэтому в школе царил культ авиации. Учили нас, наверное, неплохо, судя по тому, что все выпускники, из тех кого я знаю, стали инженерами, кандидатами и докторами технических наук. Исключением, кажется, был только Эдуард Павлович Думпэ, который стал профессором и доктором медицинских наук.
Эвакуация
22 июня 1941 года. Выступление Молотова. Мы уверены в скорой победе. В стране пропагандировалась знаменитая формула «На вражьей земле мы врага разобьем малой кровью, могучим ударом». Писали о каком-то Ворошиловском залпе, который многократно превосходит суммарный залп немецкой артиллерии, и т. д. и т. п., Сводки первых дней войны также способствовали такому шапкозакидательскому настроению. Советское руководство всегда заботилось о том, чтобы не пугать граждан, а потому старалось как можно меньше их информировать.
Этим же принципом, очевидно, руководствовалось начальство МосгорОНО, когда в конце июня 1941 решило эвакуировать из Москвы школьников. Родителям было сказано, что все школьники в обязательном порядке должны отправиться в летние пионерские лагеря.