- Тебе надо лечиться, государь, у
тебя жар от лихорадки, - безапелляционно заявил Дмитрий, - чарка
подогретой водки с малиной вполне подойдет. И не будешь таким злым.
А то как лютый барбос.
Петр сначала нехотя сопротивлялся, но
слабость и озноб помогли Дмитрию больше, чем целый ворох слов.
Пошли в трактир для господ (тоже Дмитриев), где хозяин угостил царя
водкой, нагретой на кухне. В ней была размочена сушенная
малина.
Кто не пробовал этого напитка,
наверное, решат, что это напиток извращенных алкоголиков. Но это
было действительно лекарство. Пьянить оно, разумеется, пьянило, но
пить горячую водку, отдающую сивухой, было довольно противно.
Прямо, как лекарство.
Контрабандисты – контрабандистам
рознь, - внушал Дмитрий опьяневшему царю, - вот ты Санкт-Питербурх
чем собираешься кормить?
- Да там посмотрим, - махнул
опьяневший царь. Ему стало легче, и он не собирался грузить себя
проблемами.
Дмитрий в монаршие обещания верил не
очень. Сказывалось воспитание циничного ХХ века и реалистические
подходы к жизни.
- Смотри, государь,
крестьян-зеилепальшцев здесь пока мало, на другие провинции особой
надежды нет. А рядом дешевый польский хлеб, который, я кстати, уже
купил у контрабандистов, перемолол на мельнице и испек в
хлебопекарне для всего города.
- Вот сволочь, - констатировал
Петр.
- И ты, государь, ешь, - невозмутимо
добавил Дмитрий.
- Вдвойне волочь! - разозлился царь,
- протрезвею – накажу.
Трезвый пьяному не товарищ, а пить
сегодня не с руки – слишком много неотложных дел. Он с большой
радостью оставил задремавшего царя на Алексашку Меньшикова и еще
двоих «товарищей» из ближней кампании, вовремя пришедших в поисках
царя.
- Передай государю – согласен только
на отрубание головы или на расстрел, - велел Дмитрий Меньшикову и
не обращая внимание на недоуменные вопросы и удивленные возгласы,
покинул трактир, приказав, чтобы с царя никаких денег не брали.
Ему сейчас было не до царских денег.
Где-то в конце недели в Санкт-Петербург должен был приехать князь
Александр Хилков. Он, конечно, заедет к Дмитрию «по-родственному» и
посмотрит на их «уютный семейный дом». И когда увидит, что там, как
говорится, «и конь не валялся», то свадьба осенью вряд ли
состоится. Не помогут ссылки ни на напряженный труд, ни на другие
постройки. Может даже князь Александр согласится, но не Даша.
Плакать будет, - насколько он ее знал, - но останется
непреклонной.