К месту сбора они приехали затемно,
даже к полуночи, наспех перекусили и легли спать неподалеку, прямо
на улице, благо осень только начиналась и было не холодно. Засыпая,
Саша практически уже полностью осознавал себя Дмитрием Кистенем,
мелким помещиком Московского уезда. На этом и отключился от текущей
реальности.
Последнее, что осознал – согласие
Дмитрия на такое положение.
На утро встали в очередь на перепись.
Вообще-то сборы дворянского ополчения проводились в год дважды, вне
цикла летних сельскохозяйственных работ, дабы не подкосить и без
того слабое дворянское хозяйство. Но в экстренных случаях, когда
начинались военные действия, этот щадящий режим нарушался. Дворян
собирали по мере надобности, без учета их экономических
потребностей.
Вот и в этом году сборы детей
боярских прошли в разгар осенних работ и было понятно, что с
окончанием сборов их некуда не отпустят – отправят, где погорячей.
Крестьяне будут сами убирать урожай. С помещичьего клина они,
конечно, уберут спустя рукава – не заинтересованы. Поэтому дворяне
в очереди были скучны и непрестанно матюгались. Царю не терпится
повоевать, а у них хозяйство должно разваливаться.
И собрали их не в ближайшем городке
на пару дней, а в самой Москве явно с целью концентрации дворянских
сил и военного похода.
Дмитрия он не чувствовал, только
иногда ощущал – здесь! Похоже, они становятся единым целом.
Очередь, несмотря на многолюдье, шла
быстро. Дмитрий оценивающе щупал подбородок. Сегодня он впервые в
этом теле побрился. Впервые не в плане возраста, а в силу традиции.
При достославном царе Федоре Алексеевиче и регентше Софье
Алексеевне, когда он был в младенчестве и постепенно рос, все было
по старому. Борода, которой мужчина был награжден самим Всевышним,
была у каждого. Но нынешний государь, попавший в тенета богом
проклятых иноземцев, осерчал на бороды и приказывал их
сбривать.
Дмитрий, в отличие от множества
мужчин этой эпохе, суровому требованию государства только
обрадовался. Всю жизнь в ХХI веке брился. И в средневековье
собирался сделать то же самое. Поэтому, при первой же возможности,
поспешил от бороды избавиться. Не сам, конечно, лезвие не зря
называется опасным по конкретной причине, сходил к цирюльнику. Его
специально поставили у пункта сбора дворян чуть ли не самим царем,
чтобы дворяне были по европейски культурными. Но те не спешили
менять облик и держались за бороды до последнего. Дмитрий побрился
едва ли не первым. Ничего, не мытьем, так катаньем государство
победит, к концу XVIII века бородатые дворяне уже будут шокирующим
исключением. Борода при Екатерине II будет ассоциироваться
исключительно с простонародьем, в первую очередь с крестьянами.